Александр Дейнека - [81]
По своей выразительности картина «Сбитый ас» равновелика «Обороне Севастополя», хотя и уступает ей по размеру. На ней, в отличие от многофигурной севастопольской композиции, только один персонаж — немецкий летчик, у которого не раскрылся парашют, и он стремительно падает с небес на металлические надолбы. Дейнека заново обращается к теме полета. Для него теперь это не только романтика взлета ввысь, как это было в картинах 1930-х годов, но и падение оземь. Падающий пилот инстинктивно пытается загородить голову рукой, прикрываясь от страшного удара о стальные заграждения. Дейнека стал первым художником времен войны, который столь точно выразил неотвратимость возмездия агрессору, пришедшему на чужую землю. Гибель вражеского летчика Дейнека изображает без всякого сочувствия или жалости: страшный безжалостный реализм неизбежного поражения восхитительно передан им. Иногда эту картину называют «символом возмездия». В этой картине Дейнека с присущей ему интуицией художника передал грядущий крах Третьего рейха, начало которому было положено в полях под Москвой. В апреле 1943 года Союз художников присуждает Дейнеке первую премию за картину, которая тогда называлась «Сбитый немецкий ас».
«Случайно или нет, „Сбитый ас“ композиционно почти повторяет „Парашютиста над морем“ 1934 года. И тут и там крупная сильная мужская фигура, оторвавшаяся от самолета, несется в стремительном падении… Но в „Парашютисте“ взмывает ввысь серебряный планер и парит в свободном полете над синим простором моря свободный как птица. Человек, — пишет о картине Мария Чегодаева. — Случайно так вышло или нет, но у советского парашютиста 1934 года и немецкого летчика 1941 года одно и то же лицо. Лицо рабочего, спортсмена — характерный тип человека ХХ века, каким представляло его искусство. В чем-то неуловимо напоминающее лицо самого молодого Дейнеки»[159]. Действительно, художник обладал выдающейся способностью передавать характерное для своего времени, но далеко не всегда был удачным портретистом — мастером психологического портрета его не назовешь.
В феврале 1944 года картины Дейнеки «Оборона Севастополя» и «Сбитый ас» выдвигаются на Сталинскую премию. На пленарном заседании комитета по Сталинским премиям при СНК СССР в области литературы и искусства от 18 февраля 1944 года во МХАТе присутствуют видные деятели советской культуры: А. А. Фадеев, И. М. Москвин, А. М. Герасимов, И. Э. Грабарь, А. И. Довженко, В. И. Мухина, С. Д. Меркуров, М. Б. Храпченко. Нетрудно представить себе, что корифеи отечественного искусства должны были подготовить решение, которое в конечном счете будет принимать сам Сталин. Последнее слово будет за ним, а пока проводилось обсуждение.
Начал заседание знаменитый актер Московского Художественного театра Иван Михайлович Москвин:
«Поговорим о том, что мы видели в Третьяковской галерее. Но вот о чем хотелось бы поговорить. Как мы будем распределять премии — по-доброму или по-строгому? Члены Комитета говорят, что мы даем премии очень снисходительно. В прошлом году Довженко и Меркуров говорили убедительно, что мы даем очень по-доброму, надо построже, — потому что это связано с именем Сталина. Когда с фронта вернутся и посмотрят: „За что премия дана? А кто давал?“ Вспомните „Ревизора“: „А кто этот Ляпкин-Тяпкин? Подать сюда Ляпкина-Тяпкина!“ Почему так бывает: 8 человек говорят убежденно налево. И вдруг в течение двадцати минут меняют свое мнение и переходят из левого лагеря в правый. Как-то это неубедительно получается.
А. М. ГЕРАСИМОВ: Пусть тогда скажут, кому неправильно дали.
В. И. МУХИНА: Менделевичу за Чкалова[160].
А. М. ГЕРАСИМОВ: Я с этим не согласен. Да, за слабую скульптуру дали Какабадзе за памятник Сталину в Тбилиси. Но это потому, что смотрели памятник по фото. Что касается Менделевича, я с этим мнением не согласен».
Далее Москвин представляет:
«Дейнека Александр Александрович — картины „Сбитый ас“[161], „Оборона Севастополя“ и „Транспорт восстанавливается“.
И. Э. ГРАБАРЬ: „Сбитый ас“ я бы вычеркнул.
М. Б. ХРАПЧЕНКО[162]: „Оборона Севастополя“ оставляет впечатление панно.
И. М. МОСКВИН: Так обидно — недописать некоторых фигур!
А. М. ГЕРАСИМОВ: Я согласен, что мы даем за произведение, а не за то, что хороший художник. Но я начну с того, что Дейнека художник большого темперамента, художник, ищущий новых путей, и в особенности я его приветствую за то, что он с новых путей переходит на старые. Первые картины его были просто плакаты. Теперь он от плакатности отказался и вплотную переходит к реалистической живописи. Такая вещь, как „Транспорт налаживается“ — это жутко, он может создать такое впечатление. А в этой картине („Оборона Севастополя“), сильной по темпераменту, так много досадных ошибок, что, принимая ваши слова, Иван Михайлович, что надо быть строже, я не могу не упомянуть о больших недостатках картины. Слева крайняя фигура, бросающая бомбу: верх этой фигуры от великана, а торс от мальчика. Я надеюсь, что Дейнека в ближайшем будущем получит премию, но сейчас я думаю, надо воздержаться.
