Александр Дейнека - [65]
Москва в это время жила бедновато, и Дейнека вроде бы не придавал этому большого значения, но не устоял перед потребительской культурой Соединенных Штатов. Из Америки он привез много модных вещей, часть которых раздарил знакомым, включая своего шофера Владимира Алексеевича Галайко. По воспоминаниям супруги водителя Натальи, Дейнека отдал им шляпы и белые остроносые ботинки, которые в 1930-е годы привез из Америки. Она признавалась, что многие вещи выбросила, потому что не думала, что «будет такое почтение к Дейнеке». Кое-какие шляпы они с мужем сохранили, хотя и отвезли в деревню. Племянники Володи их носили, горделиво приговаривая: «О, это шляпы Дейнеки, он привез их с Америки!» У нас шляп такой формы не было, вспоминала Наталья и рассказывала, что кожаное американское пальто она переделала в водительскую куртку для мужа. «От него остался только хлястик и кусочки», — признавалась она. «У нас еще и его дубленка на балконе лежит!» — говорил Владимир Алексеевич и отмечал: «Одеваться хорошо он любил и умел и вкус у него к одежде был, а главное все шло ему: кажется, не пойдет, а ему шло. Умел себя преподнести — это однозначно!»[120]
В архиве Третьяковской галереи сохранился отчет Дейнеки по командировке в США на выставку с 10 декабря 1934 года по 12 февраля 1935 года. На пожелтевшем листочке написано, что командировка проходила через Германию пароходом в Америку, а потом пароходом во Францию. Суточные составляли из расчета 170 американских долларов в месяц. Всего на переезды было истрачено 296 долларов 73 цента. Железнодорожные билеты Нью-Йорк — Вашингтон стоили 8 долларов 50 центов, обратно — столько же. Нью-Йорк — Филадельфия — 4 доллара 25 центов. Нью-Йорк — Вашингтон — снова 8 долларов 50 центов, Вашингтон — Нью-Йорк и выезд на автомобиле в Балтимору — 8 долларов 50 центов. Итого: 42 доллара 50 центов. Визы Германии и США, включая телеграфные запросы и консульскую регистрацию в Нью-Йорке, визы Франции и телеграфные запросы, а также польская и немецкая виза в общей сложности также стоили 42 доллара 50 центов[121].
35-летнему Дейнеке выпала уникальная для советского человека того времени возможность увидеть Америку, и он полностью ей воспользовался, исполнив и воплотив в произведениях искусства, в том числе и в станковой живописи, образ Соединенных Штатов. Мы смотрим на Америку 1930-х глазами Дейнеки, который передал черты заокеанской жизни с непревзойденным мастерством художника, обладающего безупречно точным видением. Небоскребы, пароходы, автомобили, танцующие и занимающиеся спортом женщины — все подмечены и запечатлены острым взглядом талантливого мастера. Человек, прилетающий ныне из России в Америку, не может не восхититься чутьем Дейнеки, его пониманием особенностей характера американской нации. Он чувствует инаковость Америки, ее образа жизни, к которому европейцу привыкнуть трудно, — ведь только оказавшись в Америке, русский может почувствовать себя европейцем.
Глава восьмая
Мозаика станции «Маяковская»
Сверкающие сталью своды станции метро «Маяковская» впечатляют каждого, кто ступает по ее платформе. И хотя оформление перронного зала давно стало неотъемлемой принадлежностью будней московского подземного транспорта, оно вовлекает нас в атмосферу нестареющей новизны. Стройный ряд колонн мелькает в суматошном ритме движения, и вечно спешащие пассажиры редко останавливаются, чтобы полюбоваться уникальным декором. Зато туристы не жалеют времени, часами созерцая московское чудо — сияющие небесной лазурью мозаики плафонов. Созданные в 1938 году по рисункам Александра Дейнеки, они изображают советское небо и по праву считаются одной из главных достопримечательностей гигантской сети метрополитена.
«Пока мы мчимся осматривать их Версали, иностранцы замирают в зале нашей „Маяковки“, любуясь легкими, покрытыми волнистой нержавеющей сталью колоннами и задирая голову вверх и улетая в лазоревое небо, населенное планерами и самолетами (мозаики Александра Дейнеки, украшающие купола сводов станции, — признанный образец монументально-декоративного стиля), — писала газета „Московские новости“ в 2003 году, когда пыталась бить тревогу из-за плачевного состояния станции метро „Маяковская“. — Как нам не потерять один из самых ярких архитектурных памятников подземной Москвы? Никакой косметический ремонт не спасет положения. Нездоровье станции становится год от года всё более явным».
Открытие в 1935 году станций первой очереди Московского метрополитена сопровождалось восторженными комментариями прессы и повлекло массовый заказ на поэтическую и литературную продукцию, посвященную триумфу советского Метростроя. «Маяковская», хотя и была станцией второй очереди, тоже дала мощный импульс к сочинительству. Одним из посвященных ей творений стала поэма Семена Кирсанова, опубликованная в сентябре 1938 года в «Комсомольской правде». Автор ассоциировал подземное сооружение с живой поэзией «самого выдающегося поэта эпохи».
Летом 1941 года в составе Вермахта и войск СС в Советский Союз вторглись так называемые национальные легионы фюрера — десятки тысяч голландских, датских, норвежских, шведских, бельгийских и французских freiwiligen (добровольцев), одурманенных нацистской пропагандой, решивших принять участие в «крестовом походе против коммунизма».Среди них был и автор этой книги, голландец Хендрик Фертен, добровольно вступивший в войска СС и воевавший на Восточном фронте — сначала в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», затем в голландском полку СС «Бесслейн» — с 1941 года и до последних дней войны (гарнизон крепости Бреслау, в обороне которой участвовал Фертен, сложил оружие лишь 6 мая 1941 года)
В книге рассказывается о жизни знаменитого немецкого археолога Генриха Шлимана, о раскопках Трои и других очагов микенской культуры.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.