Алекс и Алекс - [5]

У меня перед глазами как будто появляется прозрачная простыня с наименованиями и цифрами.

Я на мгновение спотыкаюсь, приноравливаясь к новому состоянию.

– Закрывает обзор, – жалуюсь перед тем, как начать всерьёз злиться. – Убери, а?!

– Я вывел тебе данные на глазной нерв, это стандарт данного чипа. Вот так можно сдвинуть вот сюда. – продолжает он инструкции, подсвечивая «путь» и решение. – И давай оговорим управление контрольными параметрами? Если ты хочешь что-то изменить, указываешь на пункт в списке. Он подсвечивается красной строкой, я это вижу. И потом устанавливаем его в желаемое значение.

– Ух ты. Я так и силу рук могу менять? – загораюсь одной интересной животрепещущей идеей через полминуты, вникнув в «таблицу».

Мы уже пришли. Доктор сажает меня на кушетку в пустой комнате, а сам удаляется через вторую дверь.

– И током ударить смогу??? Искры от природы у меня нет, но если смогу хоть что-то… – добавляю ещё через мгновение.

– Вот тут я пока не понял. – Сдержанно останавливает мои восторги Алекс. – У вас какая-то иная физика, не наша. Я могу тебе помочь справиться с ресурсами твоего организма, поскольку, во-первых, чип для этого и создан. Во-вторых, я отлично понимаю, как это делать, так как занимался этим всю жизнь. Но это вот ваше поджигание костра на расстоянии – я пока не понимаю, что это и как оно работает. В итоге: силу рук чуть увеличить можно. Хотя, лично я б тебе посоветовал несколько иной способ ввалить тому, кому ты хочешь… Что же до этих ваших «искр», пока не знаю, что и сказать. Предмет для исследования интересный. Давай смотреть и экспериментировать по мере поступления фактологичекого материала.

– Это пока меня и дальше будут шарахать? – тут же доходит до меня перевод на нормальный язык.

– Ну, у нас с тобой есть некоторые козыри в рукаве, – уклончиво отвечает Алекс. – Я пока с твоим телом не разобрался, но на первый взгляд, то же самое, что и у нас. Даже обмен веществ сходный и вполне себе корректируемый. Я и сам заинтересован, чтоб с тобой дальше не вытворяли ничего. Я, в некотором роде, на твои импульсы завязан. В общем, ты пока занимайся своими делами, а я тут поковыряюсь…

Врач появляется через несколько минут, удерживая на вытянутой руке сумку моей матери, которую я сходу узнаю. Она в грязи, в пыли, в каких-то пятнах; у меня зарождается холодок в груди и кое-какие подозрения.

– Твою мать сбила машина в тот момент, когда она выходила от нас, – говорит доктор, бросая сумку мне на колени. – Сразу насмерть, мы ничего не смогли сделать. Это было с ней, передаю тебе, как наследнику. Больше ничего не осталось, это тебе просили передать из полиции.

– А полиция тут при чём? – у меня пусто и в голове, и в районе сердца.

Перед глазами вспыхивает ещё одна прозрачная «простыня» уведомления о коррекции чего-то там в крови, но я её смахиваю вниз уже знакомым приёмом.

– На время твоего пребывания в реанимации без сознания, твоим опекуном от муниципалитета является полицейский участок, – сообщает мне доктор. – Поскольку иных совершеннолетних, берущих за тебя ответственность, обнаружить не удалось.

– Нет никаких других, – бормочу, опуская взгляд.

– В общем, полицейские передали эту сумку и сообщение: дубликаты документов об изъятии у вас квартиры за просрочку платежа и ввиду смерти основного заёмщика по кредиту ты можешь получить в суде, напротив департамента полиции. Они хотели это оставить нам, но мы отказались, – любезно завершает информировать меня врач.

– А сколько же я у вас валялся?

– Две с лишним недели, почти три. Извини, я тороплюсь. Могу чем-то ещё помочь?

Отрицательно качаю головой и, тщательно глядя себе под ноги, направляюсь на выход.

* * *

Доктор Склютовски, узнав о смерти матери этого пацана без задержки (всё произошло, можно сказать, буквально на ступеньках клиники), утратил к пациенту интерес в тот же момент: благодарность за спасение получать было больше не от кого.

А ещё на «пустышку» был израсходован какой-никакой, а ресурс – всё тот же чип. Бл##ь. Что ни говори, но хоть Склютовски и не позволял себе открыто надеяться на дополнительные «субсидии» от этой некстати сиганувшей под грузовик мамаши, а всё же в глубине души их не исключал.

Впрочем, своё он всё равно поимел, уже от полицейского офицера, который появился в конце такой насыщенной смены.

Коп, сообщив об отсутствии у пацана родни и отдав сумку погибшей, отдельно оговорил срок, раньше которого пацан из клиники выйти не должен.

К устной договорённости прилагалось кое-что ещё, материальное; так что собственный, не высказанный вслух, финансовый «план» в адрес этого пациента можно было считать исполненным и закрытым.

А сам пацан пролежал в капсуле двадцать суток, именно столько просила полиция.

* * *

На улице некстати нападает дикий голод, хотя, казалось бы, это сейчас не самая главная моя проблема. Потому, хотя бы, что мне сейчас некуда идти.

И не к кому.

Второй «Алекс» тактично помалкивает (слава богу).

Я просто шагаю вперёд, куда глаза глядят. Выйду вначале, наверное, на берег речки – там хорошо и тихо. Это дорогой район, лично я в нём лишний раз стараюсь не появляться; но сегодня уже можно всё. Подарю себе хотя б пару часов покоя на ухоженном природном ландшафте.