— Может, слетаем на моей? — предложил Исаак Липман, имея в виду свой «Роллс‑Ройс».
— На моей доберемся быстрее, — отказался Джон Сеймур, мысленным приказом открывая дверцы «Ленд Ровера 2000». — Садись быстрее, а то Алис вся на нервах.
— Зря вы хотите взять русского, — недовольно сказал Исаак, сев на сидение рядом с другом. — Дикий и неуравновешенный народ. Не скажешь, когда с ними разделаются?
— Теперь уже скоро, — отозвался Джон. — Это зависит не от нас, а от янки. Мы, скорее всего, вообще не будем воевать. Подожди, сейчас настрою автопилот, потом поговорим.
Мысленное общение с техникой требовало концентрации внимания, а разговор отвлекал. Получив адрес центра, автопилот включил турбины и запросил номер эшелона. Джон задал третий и в подтверждение права показал ему свою карту.
— Использование служебного положения в личных целях, — усмехнулся друг. — Когда‑нибудь ты на этом погоришь. Могли бы долететь и вторым.
Третий эшелон был скоростным и наименее загруженным, но он использовался только правительственными чиновниками, старшими офицерами при исполнении служебных обязанностей и теми немногими, кто был согласен за это платить.
— В полиции знают, что мы используем карты и давно с этим смирились, — сказал Джон. — Дослужись до командира эскадрильи, тоже сможешь многое нарушать.
— Я лучше заплачу, — засмеялся Исаак. — Ты мне так и не ответил.
— Полет займет десять минут, так что можно поговорить. Тебя интересовали русские? Сам понимаешь, что меня не посвящали в планы грядущей войны, иначе ты ничего не услышал бы. Американцы добились подавляющего превосходства и собираются этим воспользоваться. Двадцать тысяч гиперзвуковых ракет за несколько минут уничтожат большинство средств управления, противодействия и ответного удара. Если у русских уцелеют ракеты, они будут уничтожаться на старте, а все их подводные ракетоносцы отслеживаются новейшими средствами и тоже будут потоплены. Вот после этого могут подключить нас. У русских неплохая армия, но у нас всего в десять раз больше, а у них еще будет нарушено управление. Через две‑три недели Россия капитулирует. Не тот там сейчас народ, чтобы сражаться с нами до конца!
— Я знаю этот план войны не хуже самих русских, — сказал друг, — и спрашивал только о сроках. И потом ты ничего не сказал о хранящихся на дне сюрпризах. Вы можете лишить русского медведя зубов, но если не остричь когти… Мне нет дела до миллионов американцев, которых смоют цунами, но ведь они дойдут и до нас!
— Наверняка эти фугасы как‑то отследили, — пожал плечами Сеймур, — или заняты ими сейчас. Возможно, что задержка с войной связана с этими работами.
— Ну хорошо, оставим в покое Россию и поговорим об одном русском, — согласился Исаак. — Я знаю о том, что у вас больше не будет детей и мало одной Сандры, но зачем усыновлять этого мальчишку?
— Я еще не дал согласия, — ответил Джон. — Меня заверили, что у ребенка исключительно развит мозг и идеальное здоровье. И его внешность отвечает нашим требованиям, а то, чего ты боишься, будет заблокировано программированием. В центре обещали сделать из него англичанина, а все, связанное с его бывшей родиной, будет заперто в глубине сознания и недоступно для восприятия! Я обратился к тебе не для того, чтобы выслушивать нотации, а чтобы ты тоже смог его оценить и высказать свое мнение. По‑моему, уже прилетели.
Гул турбин стал тише, и машина начала быстро снижаться. Внизу промелькнул небольшой парк, и «Ленд Ровер» завис над зданиями центра. Получив разрешение на посадку, автопилот опустил машину возле одного из них. Сеймура уже ждали.
— Рад вас видеть, майор! — обратился к нему мужчина лет пятидесяти, одетый в традиционный для медиков белый халат. — Вы не пожалеете о том, что воспользовались нашими услугами. Представите мне своего спутника?
— Член правления компании Хевен груп Исаак Липман, доктор Тео Эртон, — представил мужчин Джон. — Показывайте свой товар, док. Посмотрим, а потом решим, брать его или обратиться к кому‑нибудь другому. Вы и так сильно затянули с моим заказом.
— Идите за мной, — пригласил Эртон. — Ваш заказ, майор, был не из простых и потребовал времени.
Они вошли в здание, сели в кабину лифта и спустились на несколько этажей.
— Нам сюда, — сказал доктор, подходя к одной из четырех дверей, которая при его приближении бесшумно ушла в стену. — Садитесь в кресла. Это не стекло, а экран, поэтому юноша нас не увидит.
— Красавчик! — оценил Исаак, рассматривая высокого плечистого юношу с красивым лицом и густыми черными волосами. — Ему действительно четырнадцать? Не похож на русского.
— Вы знаете, что по этому поводу сказал их президент? — усмехнулся Эртон. — «Русский тот, кто с гордостью произносит слово „Россия“». У этого государства и раньше была такая история, которая перемешала все живущие в нем народы, а теперь, когда они открыли границы… Одним словом, русский — это не национальность, а состояние духа. А парню исполнится четырнадцать через пять дней. Он хорошо развит, потому что много занимался спортом.
— Он мне нравится, — сказал Джон. — Расскажите о его семье.
— Их уже нет, — ответил Эртон. — Третьяковы приехали к нам отдыхать всей семьей. Машина упала с большой высоты, после чего воспламенился накопитель. Не часто, но такое бывает. Русскому консулу показали все, что от них осталось, так он даже не стал разбираться.
