Аквариум - [7]
У продюсера я раздобыл адрес Шейри. Оказалось, она живет неподалеку от Хайльбронна, в местечке под названием Виддерн, ее брат был музыкантом одной из популярных групп — таким образом она и попала в поле зрения продюсера.
— Вообще-то хорошо она поет только в душе, — вынес приговор продюсер.
— Она просто хорошо поет, — уточнил я. — Если захочет, сможет достичь очень многого.
Продюсер с сомнением покачал головой и возразил:
— Она ничего не хочет.
Теперь у меня было все, что нужно, даже номер телефона, и я собрался сейчас же идти к Карелу в контору, чтобы объявить ему, что следующую запись придется проводить без меня, но вдруг увидел, что он стоит рядом со мной и, растерянно качая головой, говорит:
— Подойди-ка на минутку. Сюда, к факсу.
Четыре дня спустя я уже не был совладельцем преуспевающей студии звукозаписи, хотя по-прежнему оставался управляющим, зато у меня появлялись приличные деньги на счете, а также акции купившей нас киностудии.
Когда бледный от возбуждения Карел сообщил мне об этом предложении, я тут же согласился. Уникальный шанс. Мы разом сбрасывали груз ответственности, оставаясь на высших менеджерских должностях при хорошей зарплате, и к тому же получали надежные акции. Теперь мы смело могли показать весело вздернутый вверх средний палец всем банкам, дурачившим нас на протяжении двенадцати лет.
Все переговоры я провел на автопилоте и примерно так же обошел нотариальные конторы, комитеты по регистрации сделок и банки — потому что все время думал о Шейри. Хотелось к ней поехать. Поговорить. Теперь все было по-другому. Я был свободен.
На стоянке перед фирмой проката машин стоял темно-зеленый «ягуар», который мне очень понравился, но я взял себя в руки и выбрал «мерседес». Я ведь ничего не знал о Шейри: она вполне могла воспринять «ягуар» как желание похвастаться.
— Могу я к тебе приехать? — спросил я ее по телефону и после недолгого колебания, повергшего меня в панику, услышал короткое «да».
Дверь покосившегося от ветра домика открыла пухленькая женщина с гладко зачесанными седыми волосами. Проходя через дверь, она пригнулась, хотя низкая дверь была все же выше ее.
— Вы из Берлина? Санди сейчас придет.
Ожидая Санди, мы разговорились с женщиной.
Аннергет, так звали мать Шейри, мне сразу понравилась. Я ей, видимо, тоже, поэтому мы смеялись, болтали и жевали бутерброды с редиской, запивая их белым вином, которое она налила мне в бокал, не спрашивая. Тут вернулась Шейри: сначала послышался шум мотоцикла, она подъехала к дому и еще с улицы крикнула:
— Мама! Барри!
Я вскочил со стула и в три прыжка оказался у двери.
Сняв шлем, она застенчиво и немного официально протянула мне руку, не поднимая глаз.
— Сначала я сомневалась, — сказала она, — но теперь думаю — здорово, что ты приехал.
— Здорово?
— Да, здорово.
— Есть будете? — спросила Аннергет из гостиной.
Шейри посмотрела на меня и покачала головой.
— Нет, мне хочется куда-нибудь поехать, — произнесла она и прошла в дом. — Привет, мама.
Я пошел за ней и остановился перед лестницей. Вдруг ощутив себя чужеродным телом в их тесном мирке, я не мог сообразить, как себя вести.
Шейри захотела пойти искупаться. В направлении Ягстхаузена находилось небольшое водохранилище. Я признался, что не взял с собой плавок, но она меня успокоила: «Там это необязательно», — и ушла наверх, в свою комнату, переодеваться. Аннергет что-то делала на кухне. Отныне я принадлежал ее дочери.
Шейри стояла перед взятой напрокат машиной и разглядывала ее, наморщив лоб.
— В чем дело? — спросил я. — Великовата?
— Нет, темновата.
Я вопросительно смотрел на нее, не понимая ее реплики, а она со смехом пожала плечами и пояснила:
— Принц является на белом коне. А она — не белая.
— Черт! — выругался я. — Если хочешь, завтра будет белая.
— Отлично. — Она набросила на плечи платок. — Пусть так и будет. — Потом подошла поближе к «мерседесу». — Выбирай, конь или тарахтелка? — Она махнула рукой в направлении своей «веспы».[4]
— Тарахтелка, — сказал я, потому что на мотоцикле мне пришлось бы крепко ее обнять.
Свой шлем Шейри оставила дома, потому что второго, для меня, у нее не оказалось, и было бы, как она считала, несправедливо: или оба в шлемах, или никто.
Я обнял ее за талию и, пока мы неслись вдоль полей по грунтовой дороге, получал огромное удовольствие: волосы Шейри, развеваясь, щекотали мне лицо, когда она откидывала голову назад, воздух вокруг был тяжелым и теплым, но мне нравился даже не слишком-то приятный шум мотора. Вскоре, правда, мне пришлось немного отодвинуться — я почувствовал, что начинаю возбуждаться. К счастью, на мне были джинсы — их плотная ткань не дает развернуться, даже если ты на полном взводе, но я все равно чувствовал некоторое смущение, и тогда Шейри крикнула через плечо:
— Все в порядке! Здесь нет ничего особенного. — И засмеялась.
Так что на следующей же кочке, когда нас подбросило кверху, я позволил себе снова придвинуться к ней вплотную.
— А вот теперь придется что-нибудь придумать, — шутливо произнесла она, когда мы слезли с мотоцикла. Шейри указала на мою ширинку, прищурив глаза, словно оттуда шел нестерпимый свет. — Есть идеи?
«Старость шакала» – повесть, впервые опубликованная в литературном журнале «Волга». Герой повести, пожилой «щипач», выходит из тюрьмы на переломе эпох, когда прежний мир (и воровской в том числе) рухнул, а новый мир жесток и чужд даже для карманного вора. В повести «Посвящается Пэт», вошедшей в лонг-листы двух престижных литературных премий – «Национального бестселлера» и «Русской премии», прослеживается простая и в то же время беспощадная мысль о том, что этот мир – не место для размеренной и предсказуемой жизни.
История трех поколений семьи Черноусовых, уехавшей в шестидесятые годы из тверской деревни на разрекламированные советской пропагандой целинные земли. Никакого героизма и трудового энтузиазма – глава семейства Илья Черноусов всего лишь хотел сделать карьеру, что в неперспективном Нечерноземье для него представлялось невозможным. Но не прижилась семья на Целине. Лишь Илья до конца своих дней остался там, так и не поднявшись выше бригадира. А его жена, дети, и, в конце концов, даже внуки от второй жены, все вернулись на свою историческую родину.Так и не обустроив Целину, они возвращаются на родину предков, которая тоже осталась не обустроенной и не только потому, что Нечерноземье всегда финансировалось по остаточному принципу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Евгений Полищук вошел в лонг-лист премии «Дебют» 2011 года в номинации «малая проза» за подборку рассказов «Кольцевая ссылка».
"Запах ночи" - полный вариант рассказа "Весна в Париже", построенный по схеме PiP - "Picture in Picture". Внутренняя картинка - это The Dark Side of the Moon этого Rock- story.Вкус свободы стоит недешево. Все настоящее в этой жизни стоит дорого. Только не за все можно заплатить Visa Platinum. За некоторые вещи нужно платить кусочками своей души.Выбирая одно, ты всегда отказываешься от чего-нибудь другого и уже никогда не узнаешь: может это другое оказалось бы лучше.
Эшли Спенсер.Девушка, которую преследует смерть.Дважды она чудом избежала гибели от рук маньяка, убившего всю ее семью.Но убийца пообещал вернуться – и теперь, годы спустя, похоже, намерен сдержать обещание.Полиция, когда-то его упустившая, снова медлит...И Эшли понимает – если она не встретится с человеком, ставшим кошмаром всей ее жизни, и не победит его, то неминуемо погибнет.Помощи ждать неоткуда.Доверять нельзя никому!
История «маленького человека», рисковавшего жизнью три раза в день — за завтраком, обедом и ужином… Роман-мистификация, роман-комедия, роман-игра, стилизованный под ренессансную «комедию нравов» и уносящий читателя в блестящую Италию эпохи Возрождения. Блестящий стиль, великолепная галерея персонажей, острый юмор и увлекательный сюжет заставляют читать на одном дыхании — и с наслаждением перечитывать…
Синдзю — двойное самоубийство отчаявшихся влюбленных — совсем не редкость в Эдо — столице Японии самурайской эпохи Токугава. Дознание в таких случаях не более чем формальность…Но молодой ерики Санно Исиро, ведущий это дело, совершает все новые неожиданные открытия…Погибший юноша — нищий художник из «веселого квартала» — вообще не интересовался женщинами.А девушка — юная аристократка — похоже, случайно соприкоснулась с какой-то важной тайной.Наконец, на телах «незадачливых влюбленных» найдены следы, явно указывающие на насильственную смерть.Так… было ли вообще совершено синдзю?
«Жили они долго и счастливо и умерли в один день…» К сожалению, такое бывает только в сказках! А в жизни Джулия Беренсон, долгие годы мучительно переживавшая смерть любимого мужа, постепенно забывает боль утраты и начинает задумываться о новом счастье. В поклонниках, предлагающих ей руку и сердце, нет недостатка, — и каждый из них, в сущности, может стать хорошим мужем. Но чем дальше, тем яснее становится Джулии, что один из ее верных и добрых поклонников — совсем не тот человек, за которого себя выдает…