Аквариум - [13]

— О Санди.

Мне опять потребовалось время, чтобы ответить:

— Я не хочу с вами разговаривать.

— Но я специально приехал, — произнес он изменившимся тоном. Не тихим и беспомощным, как прежде, а с явным вызовом и угрозой. Почти агрессивным. — Я должен знать, каким был ее последний день. И ты мне расскажешь. Чем вы занимались до того, как она… до того, как вы…

— Пожалуйста, уйдите.

— Нет, я буду ждать, пока ты не спустишься и не откроешь мне дверь.

— Уезжайте. Нам не о чем говорить.

Я положил трубку. Он позвонил снова. Звонил и звонил, не собирался останавливаться.

Стоя у окна, я пару раз поймал себя на том, что мне хочется попросить о помощи женщину из квартиры напротив. Но она исчезла в ванной, закрыв за собой дверь.

Через несколько минут звонки в домофон прекратились. Матиас снял палец с кнопки. Или ушел.

Из окна мне не было видно входной двери. Черт! Он вполне может дождаться кого-нибудь из жильцов и проскользнуть внутрь вместе с ним… И в один прекрасный момент он окажется наверху, прямо перед моей дверью и наполнит трезвоном всю квартиру или вообще разнесет дверь на куски. Я снова зажег сигарету.

— Вы ее не ушли? — спросил я в трубку.

— Нет.

— Пожалуйста, уходите. Я не хочу с вами говорить.

— Санди собиралась за меня замуж.

— Заткнитесь!

Я швырнул трубку, она упала. Пришлось поднимать ее, чтобы повесить на место. Руки дрожали. Он зазвонил снова. Пришлось отключить звонок.

Минут через десять я снова снял трубку, хотя и не знал, услышит он при этом какой-нибудь щелчок или нет. Матиас всхлипывал.

Я позвонил в полицию. Сначала «Центральная» соединила меня с участком, я назвал имя, адрес и номер телефона, и только потом меня спросили, в чем дело.

— Возле моей двери стоит мужчина и не хочет уходить.

— Ну и что?

Голос звучал так, словно полицейский ковыряется в зубах или в его мозгу вдруг всплыл яркий образ из какого-то фильма. На самом деле скорее всего он просто сидел, положив ноги на стол, и таращил глаза от удивления.

— Я боюсь, — признался я. — Что мне делать, если он поднимется и разнесет мою дверь?

— Вы должны ему денег?

— Нет, это… это личное.

— Шуры-муры с его женой?

Теперь в его голосе слышалось откровенное удовольствие. Он мне хамил. Или желал того, чего я боялся.

Я не мог продолжать, потому что у меня перед глазами возникло вдруг лицо Шейри, ее улыбка, прищуренные глаза, когда она, обернувшись через плечо, крикнула мне: «Вранье!» Я повесил трубку.

Минуту или две я стоял неподвижно и смотрел себе под ноги. Картинка перед глазами медленно теряла очертания, сквозь нее проступал рисунок паркета. Уставившись в пол, я ждал, пока утихнет невыносимая головная боль.

Паркет еще не полностью стер лицо Шейри, когда зазвонил телефон. Я решил, что полицейский одумался и готов прогнать отсюда непрошеного гостя, поэтому я снял трубку. Звонил Карел.

— Барри? Как там у тебя?

Я все ему рассказал, попросил подъехать, позвонить мне по мобильнику и сказать, ушел тот тип или нет.

— Только этого тебе не хватало, — вздохнул он, и я ясно представил себе его ухмылку. Но на сей раз не разозлился.

Я не говорил ему, что парень явился из-за Шейри, но скорее всего он сам сообразил, и когда он позвонил мне через четверть часа, в голосе его не было насмешки.

— Он все еще здесь. Я поднимусь к тебе, хорошо? Подумаем вместе, что делать дальше.

— Только не впусти его.

— Постой-ка, — предложил Карел, — вот что мы сделаем. Я постою тут за углом, а когда он куда-нибудь отлучится, позвоню тебе, договорились?

Мысленно я его поблагодарил. В последние месяцы наше общение почти сошло на нет. Из-за меня. Я был скуп на слова, рассеян и давал ему понять, что его планы меня не интересуют, а отношения себя исчерпали, но теперь он старался изо всех сил мне помочь.

To, что парень до сих пор не вошел и не оказался у меня под дверью, впору было счесть чудом. То ли он просто не догадался нажимать подряд все кнопки — кто-нибудь да откроет, — то ли ни один из жильцов не захотел впустить незнакомца. А может, просто никого не было дома. Но тогда и мне бы на помощь никто не пришел.

Телефон зазвонил снова.

— Он уходит, — сообщил Карел, — думаю, направляется к телефонной будке за домом. Я подойду и скажу, когда открыть дверь, ладно?

— Ладно, — согласился я и умолк, ожидая сигнала.

Когда Карел появился у моей двери и обнял меня, я был рад его видеть, как никогда прежде.

— Парень обернулся посмотреть, куда я иду, и помчался за мной, но я успел закрыть дверь, — усмехнулся Карел. — Как раз перед его носом.

Я приготовил капуччино. Теперь, когда здесь был Карел, мне стало намного легче. Пару раз звонил телефон, но я не брал трубку.

— Поживи у меня несколько дней, — предложил Карел, но пришлось отказаться: я не мог отсюда уехать. — А в чем, собственно, дело?

— Парень — друг Шейри, — сказал я.

— О черт!

Значит, сам он не догадался. По его лицу я понял, что Карел осознал всю серьезность происходящего. Такие вещи он понимал.

— Бедняга, — тихо произнес он. А потом, после небольшой паузы, пока мы молча размешивали молочную пену в чашках, спросил: — И ты категорически отказываешься с ним разговаривать?

— Знаешь… — начал было я и тут же понял, что продолжать не в силах. Машинально закрыл руками лицо, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Передо мной вновь очень ясно возник образ Шейри, говорившей со смехом: «Вранье!»