Аквариум-2 - [94]

В ход был пущен другой вариант: с агентом, мол, резидентура проводила слабую воспитательную работу, что привело к потери им бдительности. Кто-то из наших кураторов добавил к этому, что Веннерстрём якобы страдал патологической жадностью, которая толкала его, забыв об осторожности, добиваться во что бы то ни стало доступа к материалам, ставшим для него недоступными после отставки. Такое рвение вызывалось боязнью потерять дополнительный заработок. При этом ни слова не говорилось о нецелесообразности передачи «Викинга» на связь человеку, не имевшему возможность убедительно легендировать встречи с ним. И, конечно, никто не вспоминал о том, что Центр запретил нам поддерживать контакты с агентом через тайники.

Суд приговорил Стига Веннерстрёма за шпионаж в пользу Советского Союза к пожизненному тюремному заключению. В своем последнем слове он отрицал свою вину в том, что нанес ущерб безопасности Швеции. За раскрытие натовских планов его, естественно, не могли судить. В заключение наш друг заявил: история рассудит, что он прав, так как боролся за предотвращение новой мировой войны.

Я думаю, что последующее развитие событий оправдало жертву, которую принес полковник Веннерстрём. Карибский кризис не перерос во всемирный ядерно-ракетный конфликт, который не обошел бы стороной нейтральную Швецию. К слову, за послевоенные годы это не первый случай, когда не без усилий нашей разведки удалось избежать худшего для судеб мира.

Стиг Веннерстрём по достижении преклонного возраста был помилован и освобожден из заключения.

Я не знаю, что стало с нашим верным помощником, жив ли он сейчас или отошел в мир иной. В любом случае хочу еще раз низко поклониться ему и выразить благодарность за все то доброе, что сделал он для нашей Родины, за его огромный вклад в дело сохранения мира на всей нашей многострадальной планете.

Новые поколения, несомненно, поймут Стига Веннерстрёма, убедятся в его честности и искренности и по совести воздадут ему должное.

Послесловие

Провал «Викинга» поставил точку на моей разведывательной карьере. От оперативной работы меня отстранили. Пару месяцев я проболтался в распоряжении ГРУ, пока шло разбирательство нашего дела.

В ноябре 1963 года меня назначили начальником факультета Военно-дипломатической академии. Спустя пять лет моя активная служба в вооруженных силах закончилась: последовало увольнение на пенсию.

Сидеть без дела я не мог. Сил у меня вполне хватало: ведь мне было всего 58 лет. Я и пошел работать вольнонаемным контрольным редактором в редакцию иностранной литературы Управления военным издательством Министерства обороны. Все сложилось хорошо: я не оторвался от армии и находился, можно сказать, в центре ее жизни.

Но годы есть годы. Они берут свое. В мае 1990 года мне стукнуло восемьдесят, и я во второй раз, теперь уже окончательно, ушел на пенсию. За 22 года через мои руки прошло более сотни книг, прежде чем они попали к читателям. Так что время это я потратил не зря…

На этом я заканчиваю свои, не очень причесанные записки. Наверняка многое упустил, кое-что сказал не так, как хотелось бы.

Не смог я упомянуть всех моих боевых товарищей, с которыми шел по трудным военным дорогам. Прошу извинить меня. Я держу их всех в памяти до конца дней своих. Но память моя оказалась гораздо объемнее, чем рамки этой книги, — их не раздвинешь.

Пусть не сердятся и те, кого коснулись мои критические строки. Сделал я это не из-за обиды или, тем более, не дай Бог, из мести, а в надежде на то, что мои замечания и советы помогут избежать ошибки, нелепицы, глупости в дальнейшем тем, кто пришел нам на смену. Ведь мне до сих пор близки проблемы военной разведки. Хочется, чтобы реформирование российской армии не нанесло ненароком ущерба разведуправлению, не повредило тонкие и деликатные механизмы добычи важной информации. Эти сведения так нужны нашим политическим и военным лидерам для принятия решений по трудным вопросам, непрерывно возникающим в нынешнем сложном многополюсном мире.

Меня беспокоит только одно: лишь бы не пострадала военная разведка и ее люди. Я имею право на это. Согласитесь, у меня куда больше оснований, чем у изменника Резуна, сказать: «ГРУ — это любовь моя на всю жизнь». Ведь я честно прослужил в разведке более 30 лет, не нарушив присяги Родине и клятвы верности, которую дал, вступая в наше боевое товарищество.