Аквариум-2 - [65]

— Адмирал! — воскликнул он. — Вы соображаете, что говорите? Имеете ли вы представление о современном стрелковом корпусе?! Да вы на всех кораблях флота даже личный состав не разместите! А многие десятки тысяч тонн боевой техники — танки, артиллерию, инженерное имущество, боеприпасы? Вы что, их на эсминцы будете грузить? Куда вы их денете?

Сбитый с толку, как школьник перед строгим учителем, адмирал замолк, понурился и возвратился на место.

Взволнованный неудачным началом предшественника, следующий докладчик, генерал-лейтенант, начальник академии ВВС, в темпе прочитал свою справку. По задаче «противник» имел значительное превосходство в авиации, которое командующий «нашей» воздушной армией намеревался ликвидировать мощными бомбовыми ударами по аэродромам, уничтожая самолеты прямо на земле. По его расчетам получалось, что такими ударами должно было быть уничтожено до 400–450 самолетов «неприятеля» и достигнуто «наше» господство в воздухе. Командующего авиацией министр не прерывал и со стороны, казалось, даже одобрял его замысел. Но когда генерал уже закончил доклад и, облегченно вздохнув, собрался сесть, маршал бросил вопрос:

— А какие потери при этом понесет наша авиация?

После томительной паузы генерал неуверенно произнес:

— До 25 самолетов.

Этот ответ привел Жукова в ярость.

— Как вы можете учить офицеров побеждать врага, когда сами понятия не имеете о современном воздушном наступлении и его масштабах?! Да вы в мирных условиях, поднимая в воздух армию на тренировочные полеты, выведете из строя больше самолетов на своих аэродромах!

Получили замечания, правда в более спокойных тонах, и другие специалисты.

Только начальник разведки фронта — начальник кафедры одной из академий полковник А.Г.Синицкий не получил никаких замечаний. Жуков был скуп на похвалы и поощрения, а тут еще такое начало. А Синицкий, весьма образованный офицер, хорошо знавший театр военных действий и находящегося на нем «противника», сделал доклад своими словами, не прибегая к чтению с бумажек.

В заключение командующий фронтом генерал армии поднялся на трибуну, не спеша раскрыл красную папку с заранее напечатанным решением на проведение наступательной операции и начал доклад. У оперативной карты встал с указкой какой-то генерал-майор для показа называемых докладчиком географических пунктов.

Жуков привстал и раздраженно заметил:

— Это что еще там за генерал с указкой? Вам делать нечего? Отдайте ее докладывающему. А вы, товарищ генерал армии, в войну командовали реальным фронтом и могли бы думать не по шпаргалке. Подчиненных вам командиров и начальников вы выслушали всех. Зак-, ройте папку и доводите решение своими словами.

И здесь наметившийся с самого начала учений провал был окончательно завершен.

Генерал армии, переведя дух, бодро начал, но затем допустил ряд существенных ошибок. Нужно было видеть, с какой осуждающей миной на лице слушал его Жуков. Бывший командующий фронтом в Великую Отечественную войну, а ныне профессор академии оказался в положении студента, у которого перед самым ответом на экзамене отобрали шпаргалку, куда он даже не успел заглянуть.

На разборе первого этапа учений министр обороны уже не стеснялся в выражениях. Мне ни разу до этого не приходилось слышать такой горькой, нелицеприятной оценки наших армейских недостатков, возникавших зачастую по вине больших руководителей. Жуков упрекал собравшихся в нерадении, консерватизме, чрезмерной приверженности догмам, выработанным, между прочим, и на опыте Великой Отечественной войны, отсутствии творческой мысли в создании теории проведения операций в условиях ракетно-ядерного столкновения с вероятным противником. Ни одна деталь не ускользнула от его внимания. Наряду с кардинальными вопросами подготовки молодых кадров для армии и флота он подчеркнул: воину необходимо давать в первую очередь то, что нужно для победы.

— В какой землянке вы будете развешивать, где готовить и хранить сотни ненужных цветных схем, громадных карт? — спрашивал маршал присутствовавших в большом зале участников учений.

Особенно яростно он обрушился на случаи очковтирательства, чванства, самоуспокоенности. В заключение министр призвал офицеров быть непримиримыми к недостаткам, не останавливаться перед заменой старых ретроградов молодыми, знающими дело, преданными Родине кадрами.

Сам он, маршал Жуков, вероятно, первым же и откликнулся на свой призыв. Выводы сделал самые строгие. Начальники Военно-Воздушной академии и Высшего военно-морского училища были сняты со своих должностей вскоре после учений.

Примерно через месяц после описанного выше события я был назначен заместителем начальника разведывательного управления штаба Группы советских войск в Германии (ГСВГ) и срочно убыл к месту службы. Штаб группы в то время располагался в полсотни километров от Берлина в живописной деревушке Вюнсдорф вблизи города Цоссен. В военное время здесь находился учебный центр по подготовке танкистов для фашистского вермахта.

Сохранившиеся казарменные здания в какой-то мере были приспособлены для многочисленных штабных служб и подразделений советской армии. Правда, жилищные условия оказались не блестящими, но для нас, не избалованных в этом отношении, одна квартира немецкого фельдфебеля вполне удовлетворяла семьи двух русских полковников.