Аквариум-2 - [52]

Как правило, все наши разведгруппы после выброски давали в тот же день радиограммы о благополучном приземлении, а затем или бесследно исчезали, или сообщали о боях с карателями, что фактически означало конец.

17 января 1945 года войска 1-го Белорусского фронта освободили Варшаву. Столица Польши лежала в руинах. Гитлеровцы мстили полякам за восстание. В относительно целом состоянии, без больших разрушений сохранилось лишь предместье Варшавы на правом берегу Вислы — Прага, откуда враг был выбит стремительным ударом наших войск. Все мосты через широкую реку немцы взорвали при отходе на левый берег, и поток людей и техники перебрасывался по временной понтонной переправе, сооруженной нашими саперами.

В ходе выполнения заданий нам приходилось встречаться и беседовать с представителями разных слоев населения — от убежденных коммунистов до членов реакционнейшей националистической организации Звенздек вальки збройной — Союз вооруженной борьбы. Понятно, что представители различных классовых групп по-разному относились к Советскому Союзу, его армии и новому польскому руководству. Часть населения восторженно встречала нас в освобожденных городах и селах, однако многие вели себя более чем сдержанно, а некоторые открыто враждебно.

Эта враждебность, подогреваемая польским эмигрантским правительством в Лондоне, особенно усилилась после поражения Варшавского восстания, когда реакции стало ясно: ставка на старую буржуазную Речь Посполиту рушится. Начались диверсии, открытые выступления многих отрядов Армии Крайовой против польских коммунистов и солдат и офицеров Воска Польского. Дело доходило до того, что целый полк, недавно скомплектованный в городе Люблин из мобилизованных в армию местных жителей, поддавшись влиянию враждебной пропаганды, «дал тягу до лясу» — дезертировал со всём ручным оружием, оставив в казармах лишь солдат и сержантов из числа советских граждан. Командование полка и командиры батальонов — советские офицеры угодили за слабую воспитательную работу с подчиненными в трибунал. Но этим поправить дело было уже нельзя. Спустя некоторое время многие дезертиры вернулись и их амнистировали.

Большую роль в создании антисоветских настроений среди поляков играла католическая церковь. Через фанатически религиозных женщин многие служители Бога влияли и на мужчин, подстрекая их к выступлениям против новой власти и Советской Армии, вплоть до бандитизма и диверсий.

Русских вновь стали рассматривать как извечных исторических врагов Польши, добивающихся якобы четвертого раздела страны, а то и просто присоединения ее к России. Особенно враждебно были настроены молодые поляки, отравленные антисоветской пропагандой. Они в основном пополняли лесные банды, боровшиеся против нового правительства и «русских оккупантов». О масштабах этой враждебной деятельности можно судить по тому, что по амнистии 1946 года из лесов вышло и подверглось регистрации свыше 60 тысяч вооруженных боевиков. Кроме того, вывезли несколько батарей полевых орудий, сотни минометов.

Три обстоятельства успешно использовались в то время для разжигания антисоветских настроений среди местного населения врагами Советского Союза и новой Польши. Во-первых, освобождение Красной Армией закладных земель Белоруссии и Украины в 1939 году и включение этих территорий в СССР. Данный акт представлялся как удар ножом в спину польскому народу, боровшемуся против немцев. Утверждалось также, будто с помощью англичан поляки в то время могли одержать победу над фашистской армией, если бы не коварное нападение Советов. Никаких трезвых доводов против этого националисты не желали слышать и всерьез были убеждены в способности панской Польши выстоять против немецкого вторжения и разгромить полчища фашистов. Во-вторых, расстрел военнопленных поляков в Катыни. И, в-третьих, разгром немцами инспирированного по указке польского эмигрантского правительства восстания в Варшаве с целью показать, что ее освобождают не советские войска, а сами поляки. Когда же с восставшими, вступившими в неравную борьбу с отборными частями вермахта и войск СС, было покончено, лондонские реакционеры распустили слухи, что русские умышленно не пришли на помощь польским патриотам. Только по вине Москвы польская столица превратилась в груду развалин. Доводы командования Красной Армии о том, что форсирование Вислы с ходу было невозможно, так как серьезно потрепанные в жестоких боях советские войска нуждались в отдыхе и пополнении, рассматривались поляками как бесстыдные отговорки. На самом деле Кремль, мол, приостановил наступление 1-го Белорусского фронта и не пришел на помощь восставшим, чтобы скомпрометировать эмигрантское правительство и стоящих за ним англичан.

Даже гуманное решение советского правительства о помощи в восстановлении столицы Польши польские реакционеры изобразили как стремление русских откупиться за «вероломство и предательство». Эта ложь принималась польскими обывателями за чистую монету. Зарубежная и внутренняя реакция находила в стране широкую базу для антисоветской и антидемократической деятельности. Крупных землевладельцев, промышленников, банкиров в Польше никто не трогал. После войны были наказаны лишь коллаборационисты, запятнавшие себя тесными связями с немецкими оккупантами.