Аквариум-2 - [51]

Волнующими были выступления свидетелей обвинения — бывших заключенных лагеря, освобожденных буквально за несколько минут до смерти. Один из них за день до прибытия наших войск, не вынеся ужасов лагерного существования, пытался покончить жизнь самоубийством, перерезав горло заточенным куском железа. Но у него не хватило сил и он лишь нанес себе страшную рану. Товарищи спрятали его в лазарете до освобождения. Жизнь этого человека была спасена, и он присутствовал на суде. Говорить несчастный не мог, но один вид его красноречиво свидетельствовал не только против шести обвиняемых, но и против всей системы фашистского изуверства.

Суд приговорил всех палачей к повешению. Один из приговоренных сумел покончить собою в тюрьме. Остальные были вздернуты публично на площади для экзекуций в Майданеке.

К месту казни собралось несколько сотен тысяч жителей окрестных городов и сел. И когда солдат Войска Польского надел стоявшим на грузовой автомашине преступникам петли на шеи и грузовик медленно отъехал, оставив их извиваться в предсмертных конвульсиях, раздались бурные аплодисменты. Зрители кричали «ура!», бросали вверх шапки. Люди приветствовали справедливое возмездие.

Личный состав нашей оперативной группы упорно, не покладая рук трудился над выполнением своих задач. Все понимали, что победа над опаснейшим врагом близка. И каждому из нас хотелось внести в ее достижение свою лепту. Однако конечные итоги главного направления нашей деятельности не оправдали надежд командования. Еще до окончания войны нам стало известно, что почти все наши разведывательно-диверсионные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся в свое время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих немецкого языка, являлась фактически авантюрой. Наши спецподразделения были слишком малочисленны, чтобы защитить себя и вести разведку боем, и слишком велики для маскировки и укрытия в искусственно насажденных аккуратных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии. Широкие просеки, разветвленная система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только в квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах зачастую принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая «хазенягд» — «охота на зайцев», где в качестве зайцев выступали или бежавшие из лагерей военнопленные, или обнаружившие себя наши разведчики.

Если на советской территории, за редкими исключениями, любой местный житель был союзником в борьбе с врагом, от которого можно было получить нужную информацию, помощь и содействие или по крайней мере рассчитывать на благожелательный нейтралитет, то в Германии местные жители почти все без исключения сами были врагами, пытавшимися не за страх, а за совесть помочь властям в борьбе с русскими. На своей земле каждый советский человек от ребенка до глубокого старика готов был поделиться с разведчиком последним куском хлеба, укрыть его, предостеречь от опасности. В сердце гитлеровского рейха почти каждый житель был врагом, и опасаться нужно было всех, включая детей.

Отсутствие продуктов заставляло разведчиков выходить из укрытий, выполнение задач также требовало контактов с местным населением, захвата пленных, а это, как правило, становилось началом конца. Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск. Эти люди рассказывали страшные подробности массовых облав и разгрома групп и гибели боевых товарищей, провоевавших до этого несколько лет в партизанских отрядах на своей территории, оккупированной немцами.

Очевидно в условиях враждебной среды заброска крупных разведывательных групп, целиком оправдавшая себя на территории СССР, временно захваченной немцами, не могла быть признана целесообразной в условиях Центральной и Западной Европы. Такие операции надо проводить лишь в районах с широко развитым партизанским движением, где большинство населения лояльно настроено к нам и где имеются крупные естественные укрытия: лесные массивы, горы, обширные болота. В остальных случаях надежным способом оперативной разведки в тылу противника будут, очевидно, оставаться боевые акции засылаемых в помощь созданной в мирное время агентурной сети разведчиков-одиночек или малочисленных групп в 2–3 человека, отлично знающих язык и страну и способных проживать на полулегальном положении. Понятно, что такие кадры нужно готовить заранее. Особенно успешными их действия могут быть в том случае, если в разведываемых странах для направляемых в военное время наших разведчиков будут заблаговременно созданы опорные пункты.

Резкую разницу в агентурной обстановке на территории Германии по сравнению с той, которая существовала в оккупированных немцами советских районах, мы, к сожалению, должным образом не учли. Стремление как можно быстрее испытанными методами добиться нужных результатов привело к неоправданным большим жертвам.