Аксум - [31]
Летом 525 г. все было готово для вторжения. В гавани Габаза был собран большой транспортный флот в составе 70 кораблей. Его подробно описывает «Мученичество Арефы», сообщая, сколько судов прислал каждый из городов или островов; образцом для этого перечня кораблей явно послужило соответствующее место «Илиады». Корабли собирались из различных «гаваней римских, персидских и эфиопских» и с островов Фарсан (Фарасан) и Иотаба (Тиран)[229]. Впрочем, персидские суда в дальнейшем перечне отсутствуют и упомянуты, вероятно, по недоразумению. Большинство названных в перечне судов прибыло из римско-византийских портов. Эфиопские суда не названы, так как их не надо было собирать в Адулис из далеких портов. Наконец, семь кораблей прислали фарасанцы[230], мятежные подданные Зу-Нуваса. Таким образом, это был соединенный эфиопско-византийско-южноарабский флот.
На корабли были посажены аксумские войска. В море флот разделился на две эскадры[231]; одна из них направилась дальше на юг, чтобы совершить высадку на значительном расстоянии от первой. Часть судов потерпела крушение, но остальные благополучно достигли назначенных для высадки пунктов[232]. Хымьяритская надпись употребляет формы двойственного числа говоря о высадке эфиопских войск[233]. «Книга хымьяритов» также знает о двух одновременных десантах аксумитов, причем одним отрядом командовал Калеб, а другим — его полководец Z'WNS (За-Авнас). Впрочем, это может быть искажением имени царя Зу-Нуваса (перестановкой букв).
Цель маневра не совсем ясна, однако успех его был возможен только в том случае, если бы Зу-Нувас не мог рассчитывать на безусловную поддержку князей прибрежных племен. Очевидно, их позиция зависела от того, появятся ли на их территориях аксумские войска или войска Зу-Нуваса. Надпись из Хусн аль-Гураба говорит, что в сражении с «абиссинцами» хымьяритский царь получил поддержку только собственно хымьяритских и архабитских князей[234]. Вожди других племен не поддержали Зу-Нуваса. Арабская традиция также сообщает, что вожди племен отказались ему повиноваться[235]. Судьба Южной Аравии зависела теперь от одного-двух сражений; они должны были или укрепить положение Зу-Нуваса, или показать, что его дело проиграно.
«Книга хымьяритов» и «Мученичество Арефы» рассказывают о битве, которая разыгралась на берегу моря. В ней хымьяриты сражались верхом на конях, а эфиопы в пешем строю. Хымьяриты понесли большие потери, были разбиты и бежали. Их царь был убит эфиопским воином, который приволок его тело по мелководью к берегу и отсек голову мечом[236]. Арабские источники содержат смутные отзвуки этой битвы[237].
В результате ее, а возможно, еще одного-двух небольших сражений сопротивление хымьяритов было сломлено; аксумские войска легко заняли Зафар, Награн и другие города. Сумайфа' Ашва' и повстанцы из крепости Мавият не приняли участия в военных действиях: настолько короткой была война. Вся Южная Аравия оказалась под властью Аксума.
Источники описывают победное шествие Элла-Асбехи по завоеванной стране. В Зафар его сопровождал родственник хымьяритского царя. Здесь аксумский царь захватил дворец, гарем и сокровища Зу-Нуваса[238]. Вскоре в столицу прибыл Сумайфа' Ашва', а также, вероятно, и другие эмигранты. Везде эфиопы разрушали языческие храмы и синагоги, восстанавливали и строили заново церкви, возобновляли в них богослужение[239]. Священников не хватало, некоторые из них прибыли с аксумским войском, другие, как мизиец Григентий, были направлены в Хымьяр византийскими церковными властями. Элла-Асбеха весьма заботился о насаждении христианства в стране, где еще вчера господствовали иудеи. Его победная надпись, поставленная в Марибе, носит благочестиво-христианский характер.
Всем бывшим христианам было предложено в течение года вернуться в лоно церкви. В христианство перешел Сумайфа' Ашва', причем его крестным отцом стал сам Элла-Асбеха. Это укрепило на новой основе личную связь между аксумским царем и предводителем южноарабских повстанцев. Местные христиане-эмигранты, возвратившиеся из Эфиопии и других стран, занимали важнейшие посты в традиционных органах власти. Так, сына «святого» Арефы Награнского Элла-Асбеха сделал этнархом, или племенным главой. Сумайфа' Ашва' получил титул царя и занял хымьяритский престол в качестве вассала Элла-Асбехи[240].
Этот последний не слишком увлекался репрессиями. Он понимал, что после кровавого владычества и падения Зу-Нуваса хымьяриты ожидали от новых правителей известной религиозной терпимости, гражданского мира и восстановления торговых связей. Источники рассказывают об убийствах эфиопами хымьяритских иудеев, но эти жестокости совершались не по приказу Элла-Асбехи; знатные хымьяриты жаловались аксумскому царю на убийства и насилия воинов. Чтобы оградить себя от опасности, местные христиане татуировали на руках знак креста. Несмотря на притеснения, иудеи и язычники оставались на территории Южной Аравии; это свидетельствует об известной веротерпимости Элла-Асбехи и его наместников.
Однако, пробыв в Аравии около семи месяцев[241], аксумский царь вернулся на родину, оставив в своих заморских владениях реорганизованную систему управления.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.