Аксум - [33]
Очевидно, Феофан и Малала смешивают два византийских посольства в Эфиопию и Аравию — Юлиана и Нонноса. Эта путаница легко объяснима: оба посольства преследовали сходные цели и оба закончились неудачей. В таком случае имя Кавада могло попасть в текст Малалы по ошибке[253].
Вряд ли стоит сомневаться в том, что посольства Юлиана и Нонноса не одно и то же; но столь же несомненно, что они очень близки по времени, буквально следовали одно за другим. Остается неизвестным, ездил ли Ноннос в Эфиопию до 531 г., раньше Юлиана, или позже этого времени; в последнем случае Малала ошибается, относя посольство ко времени, когда шаханшах Кавад был еще жив. Более вероятно, что Ноннос ездил в Эфиопию до 531 г., т. е. между 526 и 530 гг., между восстановлением в Хымьяре аксумского господства и посольством Юлиана. В 532 г. между Византией и Ираном был заключен мир, и необходимость вмешательства эфиопов в византийско-персидскую борьбу значительно ослабела.
Следует отметить настойчивость и бесплодность попыток византийской дипломатии втянуть Аксумское царство и его вассалов в войну с Персией. Эфиопы не прерывали нормальных связей с Ираном, и в свою очередь Персидская держава не выказывала к ним враждебности. Как отмечалось выше, Иран отказал Зу-Нувасу в помощи против Аксума и не толкнул на войну своих вассалов-лахмидов. Зато византийско-аксумские отношения оставляли желать много лучшего, несмотря на официально демонстрируемую дружбу этих двух христианских держав. Византийская дипломатия явно была непрочь оказать давление на Аксум, шантажируя аксумского царя сближением с его ненадежным вассалом. Сначала византийцы попытались установить контакт с Сумайфа' Ашва'. По их ходатайству он позволил киндитскому царю Кайсу снова занять престол. Однако между 532 и 535 гг. Сумайфа' был свергнут и заключен в крепость. Хымьяритский престол занял Абреха, простой воин или младший командир эфиопских войск, поселенных в Южной Аравии.
Элла-Асбеха попытался восстановить порядок, но потерпел неудачу. По словам Прокопия, «он послал под предводительством одного из своих родственников войско, состоявшее из 3000 человек, но это войско не захотело возвратиться на родину и вознамерилось остаться в этой прекрасной стране (т. е. в Счастливой Аравии). Оно вступило в сношения с Абрамом (Абрехой) тайно от своего предводителя; в начале битвы умертвило его, присоединилось к неприятельскому войску и поселилось в этой стране. Эллисфеэй (Элла-Асбеха) в великой досаде послал против Абрама другое войско, которое вступило в сражение с войском Абрама, но было разбито и немедленно возвратилось на родину. Теперь страх удерживал эфиопского царя от всяких попыток борьбы с Абрамом»[254].
В этом сообщении, которое подтверждается арабской традицией[255], Абреха возглавил простых воинов («многих служителей эфиопского войска и всех, имевших склонность к преступлениям»)[256] в их борьбе с военно-родовой знатью. Следовательно, социальные противоречия в аксумском обществе были уже настолько велики, что привели к открытым восстаниям, хотя и за пределами Эфиопии. Как выражалась эта борьба в самой Эфиопии, остается неизвестным.
Сначала византийская дипломатия отнеслась враждебно к Абрехе. Дело не столько в классовых симпатиях, сколько в ближайшем политическом расчете. Абреха сверг Сумайфа', с которым Византия установила контакт; кроме того, византийцы не верили в прочность положения мятежников и не желали из-за них ссориться с Эфиопией.
Характерен враждебный тон, в котором Прокопий говорит о мятеже Абрехи. Однако с укреплением власти Абрехи положение меняется. Византия ищет с ним сближения и действительно устанавливает тесную политическую и идеологическую связь. Абреха получает византийскую помощь в строительстве церквей[257], из Византийской империи в Хымьяр прибывают посольства, об одном из которых упоминает Марибская надпись[258].
В противовес монофизитам Эфиопии Абреха поддерживает православие[259] — официальную идеологию Византии; заигрывая с местными патриотами, он составляет надписи на сабейском языке и посвящает их то православной троице, то неопределенно-монотеистическому Рахману[260]. Можно быть вполне уверенным, что аксумская монархия не была в восторге от происков византийской дипломатии, даже если сближение Византии с Абрехой произошло после его примирения с аксумским царем. Элла-Асбеха, по-видимому, до конца своей жизни отказывался признать узурпатора хымьяритским царем. Но это сделал его преемник.
Прокопию известно, что «после смерти Эллисфеэя Абрам обязался платить дань преемнику его царской власти в Эфиопии и тем утвердил свою власть»
