Акбузат - [8]

— Егет, оказался ты батыром, на озере Шульген золотую утку подстрелил, к самому хану во дворец явился, дочери его — писаной красавице — пришелся по душе. Любит она тебя, да только смущена оттого, что есть у нее другой.

Научу тебя хитрости одной! Дай мне руку — тогда одним ударом развалишь его дворец, а девушка будет твоей! Дай мне ногу тебе поцеловать — силы в тебя волью.

Не дал Хаубан руки своей старухе, задумался надолго. Не знал он, в чьих словах правда, кто не лжет — Наркас или старуха. Хотел он было вернуться к Айхылу, порасспросить ее о старухе, но ворот дворца открыть уже не смог. И тогда решил он поступить так, как советовала ему Наркас — ни руки своей не дал он старухе, ни позволили ногу поцеловать.

Увидала та старуха, что собрался егет уходить, сказала ему горестно:

— Храбрый ты егет, да только оказывается, есть в тебе загадка — не знаешь ты, кому верить, сравниваешь меня с той, что ходит вся в шелках, золотом увешанная, жемчугами украшенная.

Не касались ее ни ветер, ни дождь, слеза на ресницах не показывалась, с солнцем равняет она себя, с черной землей — тебя. Разве сердце ее ведало печаль? Разве считается она с честью других людей? Разве из-за нее не пролиты озера слез? Разве она не находит в этом радость? С той, что из золотой ложки ест, в пуховой постели спит, среди цветов резвится — стоит ли с ней меня сравнивать?

Подумай, ведь румяные щеки мои иссохли неспроста. Глаза на лице у тебя есть, да только нет глаз у твоей души. Не поверишь моим словам — тогда только половина счастья будет твоей.

Долго думал над этими словами Хаубан, потом шагнул к старухе, наклонился к ней:

— Мать, и лицо, и облик твой говорят о твоих мучительных страданиях. В словах твоих, идущих из глубины сердца, слышна горькая печаль. Одинок я в этой стране, не знаю, кому верить. Открой мне тайну свою, просвети меня, покажи мне путь верный.

Сжала губы старуха, сказала она Хаубану:

— С недоверчивым тайной делиться — все равно что грех на душу брать. С трусливым тайной делиться — свою голову под обух подставлять! За руку возьму — сердце правду тебе расскажет, коснусь твоих ног — путь сам собой для тебя откроется. Если же словами обо всем тебе поведаю — падишах водный язык мне язык.

Задумался тогда Хаубан, так и стоял, не ведая, что делать. Тут вдалеке показалась Наркас. Увидав ее, старуха скрылась из глаз.

Как Хаубан говорил с Наркас

Взволнованно подошла Наркас к Хаубану, обратила к нему свое прекрасное лицо, глянула прямо в глаза:

— Идем со мной, егет, отец мой ждет тебя в гости — один, в своем дворце.

Когда он место тебе предложит, сядь справа от него, когда питье предложит — прими левой рукой. Когда отец тебе еду поднесет — возьми двумя руками, когда отец нож тебе подаст, возьми в правую руку. Улыбнется он, взглянув на тебя, — сощурь правый глаз, вытянет ногу — сиди, руки на груди скрестив. Когда отец с места встанет — приляг на правый бок, когда за меч возьмется — ковыряй у себя в зубах. Когда отец руки протянет к тебе — откинься назад. Тогда дворец задрожит, но ты не бойся, улыбайся, словно ничего не случилось.

Если все это исполнишь, и ты, и Айхылу — окажетесь на родной земле.

Не дослушал ее Хаубан, перебил Наркас, стал спрашивать:

— Что все это значит? В чем тут секрет? Можно ли его узнать у тебя? Или в этом дворце таков издревле обычай?

Услышала этот вопрос Наркас, изменилась в лице, пристально посмотрела на Хаубана. Из глаз ее полились слезы. Обняла она Хаубана, поцеловала. И нашел тогда на него крепкий сон.

Как Хаубан проснулся на берегу озера Шульген

Встало ранним утром солнце, осветило берег озера Шульген. Упали его лучи на батыр, что спал на траве. Проснулся Хаубан, вскочил на ноги, стал протирать глаза. Что такое? Нет ни дворца, ни Наркас, он один на берегу озера. Может быть, все было только сном? Посмотрел тут Хаубан по сторонам и увидел Акбузата, что стоял на берегу озера, прядая ушами, а рядом с ним сидела на траве Айхылу.

Удивился тогда Хаубан, подумал: «Наркас, видимо, обиделась на меня, не повела к своему отцу. Но как тут появилась эта девушка? А Акбузат, я ведь не вызывал его, подпалив волос!»

Пока стоял растерянно Хаубан, к нему подошел Акбузат и сказал сурово:

— Если бы ты не расспрашивал Наркас, открыл бы главный дворец, с престола свергнул падишаха и сам бы стал владыкой озера, с красавицей Наркас свадьбу сыграл.

А если бы руку старухе подал, опознал бы родную мать. Разрешил бы ей ногу поцеловать — узнал бы тайну гибели своего отца, но с красавицей Айхылу разлучился бы навеки.

Удивился этим словам Хаубан, так и не поняв, в чем тут дело, стал расспрашивать Акбузата. Сказал ему тогда великий тулпар, раздувая ноздри:

— Если ты муж, способный сесть на меня, рот не разевай на всякую диковину, чтобы ветер не забрался тебе за пазуху! Бдительным будь, внимательным, не будь разиней, что смотрит по сторонам, раскрыв рот! Не думай, что у милой, которую любишь, душа открыта перед тобой. Обидится — станет тебе чужой, ввергнет тебя в огонь.

Услышала эти слова Айхылу, опечалилась сильно, однако не подала виду. Тут Хаубан поправил поводья, вскочил на Акбузата, уселся поудобнее и подозвал к себе Айхылу. Взял он ее к себе в седло, и вот так все трое они отправились во дворец Масем-хана.