Акбузат - [7]

Сказал эти слова Акбузат, признал он Хаубана своим батыром и стал ласкаться к нему, прядая ушами. Тогда потрепал его по спине егет и вышел от него.

Увидала Наркас, что Хаубан вышел из дворца, жив и невредим, улыбнулась ему радостно и только потом повела за собой.

Как Хаубан встретил Айхылу, дочь Масем-хана

Когда Наркас привела Хаубана к воротам серебряного дворца, она сказала ему так:

— В этом дворец живет много девушек, все они — красавицы, одна другой краше. Но среди них увидишь ты одну, что ликом светлее луны… Ямочки у на обеих щеках, черные брови у нее вразлет, увидишь сам — сквозь длинные ресницы будут смотреть на тебя улыбающиеся глаза…

Талия ее тонка, словно у пчелы, высока ее грудь, как у сокола, волосы в косы заплетены, сверкает она перламутром зубов. Нежно тебе улыбнется, придется тебе по сердцу тебе она…

Зовут ту девушку Айхылу, дочь Масем-хана, похищенная, отцом потерянная. Если полюбишь девушку — у отца ее спросишь, он ее отдаст тебе. На Урал ее увезешь, к отцу приведешь, хану зятем станешь…

Помолчала Наркас, призадумалась, подняла лицо к Хаубану:

— Егет, не забудь, есть тайна одна, о которой ты должен узнать. Как только выйдешь из этого дворца, старуха встретится тебе навстречу. Станет она тебя увещевать тебя речью льстивой да лаской своей.

Не дай ей дотронуться до своей руки, не дай ноги твои обнять, полотенцем вытереть. Если сделаешь так, как я тебе велю — выйдешь на берег озера, подпалишь волос из хвоста коня — тогда без ветра и бури пред тобой встанет сам Акбузат.

Услышал эти слова Хаубан, спросил изумленно:

— Скажи, отчего ты, красавица, тайну, что не доверишь и отцу, мне открываешь? Отчего тайну, что не доверишь стране своей, ты, красавица, доверила мне? По дружбе ли ты так поступаешь? Или ты полюбила меня, близким себе человеком считаешь теперь? Или решила меня испытать? Скажи мне слово свое, ответь без утайки! Что, если я тебя полюблю? Если никому другому сердце свое не отдам?

Прекрасна на небе луна лишь потому, что солнце ласкает ее лик! Оттого, что лучами солнца освещен, и цветок не дает себя целовать. Что с того, если лицо Айхылу улыбкой освещено, а душа лишена тепла? Тогда она будет похожа на луну…

Услыхав эти слова, задумалась Наркас, не зная, что сказать егету. Потом промолвила она такие слова:

— Егет, вот тебе мое последнее слово: я твоей не стану, ты это знай. Батыру, что живет на земле, отец мой не отдаст меня. Прощай!

Скажу еще так — у меня есть любимый, я считаю его равным себе. Он на деле доказал, что, как мужчина, умеет хранить тайну. Никогда я не покину его, никому другому его не уступлю. Имени его тебе не назову — к сердцу моему они привязано.

Услышал эти слова Хаубан, не стал спорить с девушкой.

Тогда ввела Наркас Хаубана во дворец. Множество прекрасных девушек обитало в нем. Все они когда-то были похищены на Урале.

Вошел егет, только раз посмотрел на девичью красоту, стал расспрашивать о житье-бытье.

Выделялась там одна среди всех — статью своей, красотою необыкновенной. Это была дочь Масем-хана, Айхылу. Подошла она к Хаубану, сказала:

— Егет, видом своим напоминаешь ты обитателей земли. Как сумел ты одолеть колдовство этого озера? Как нашел дорогу сюда? Нежных девушек, что привольно живут на Урале, бросил ты одних. Неужто пришел ты сюда искать девушку с поблекшим в заточении лицом? Разве высохло озеро Шульген? Умер его падишах? Или от слез людских, что пролиты от горя, на земле образовались моря и никто теперь не живет на суше? Или перевелись нынче на Урале батыры, что могут сесть на коня, что любят свою страну, как собственную жизнь? Неужто они превратились нынче в рыб?

Или, может быть, обрели сердце льва новые батыры, что искупались в реках крови, пролитой на Урале, в реках молока, сцеженного плачущими от горя матерями, потерявшими своих сыновей? Может быть, дивов они не страшатся, в озере Шульген не тонут, падишаха этих мест не боятся? Может быть, есть в их руках сила, что может Уралу, что потонул в слезах, принести радость?

Всколыхнулось сердце батыра от этих слов, от горя и надежды, что жили в них, и тогда он ответил девушке:

— Неужто батыр тот, кто утонет в озере, полном лягушек? Тот ли батыр, кто с вечера брюхо свое набивает, кто засыпает, поддавшись сну? Тот ли батыр, кто смешит и без того готовых смеяться девушек? Тот ли батыр, кто, подстрелив безобидную утку, всех угощает ее мясом? Кто садится на коня, который покорен даже малому ребенку? Кто ночами срезает веревку у коновязи и уводит насильно девушек, чтобы ласкать их против воли? Кто в темном лесу нелюдимом поет скорбную песню и плачет? Нет, не назовут сыном отчизны того, кто оков не разобьет, когда дочери Урала в подводном дворец льют кровавые слезы в неволе!

Услыхали девушки эти слова Хаубана, окружили его, залились слезами горькими. От жалости к ним у самого егета выступили слезы на глазах. Сдержался батыр, не стал показывать своих чувств, попрощался с девушками и вышел из дворца.

Как Хаубан встретил старуху

Вышел из дворца Хаубана, осмотрелся, но нигде не увидел Наркас. Тут подошла к нему какая-то древняя старуха, стала ему говорить такие слова: