Акбузат - [12]

— Вот тебе яблоко, дочь моя! Одари им того батыра, что с условием моим согласен будет, кто старуху, что видела ты, доставит сюда из Шульген-озера!

Обошла тогда Айхылу батыров, что собрались на майдане. Ни один яблоко взять не осмелился. Разгневался тогда Масем-хан, но виду не подал. Отослал он батыров и народ, повелел собраться на следующий день.

Вместе со всеми ушел оттуда Хаубан. Неподалеку от яйляу призвал он Акбузата, подпалив его волос. Велел он волшебному коню привести ему к завтрашнему дню старуху, что живет в озере. Сказал тогда Акбузат:

— Без боя у Шульгена ничего не возьмешь…

Вскочил тогда егет на Акбузата, смело направился к озеру. Издалека услышали стук копыт волшебного коня подводные жители, перепугались, шум подняли.

Сказал тогда Акбузат своему батыру:

— Это дочь падишаха со своей охраной на поверхность озера поднялась. Нас почуяв, скрылась она в глубине подводной.

Я брошусь в воду, озеро переплыву — от этого берега до того, а ты — рассекай мечом воду. Там, где мы с тобой проскачем, образуется суша, она напополам разрежет озеро. Когда оно поделится на мелкие части, выйдет дочь падишаха. Что потребуешь — отдаст. Только смотри, сиди в седле крепко!

Бросился Акбузат в воду, великую бурю поднял. Крепко держался в седле батыр, яростно сверкал его меч, рассекая воду.

Вскоре оказалось озеро Шульген поделено на мелкие части. Вынурнула тогда из воды дочь падишаха Наркас, обратилась она с мольбой к Хаубану:

— О егет мой, зачем ты пришел воевать? Ведь я же тебе Акбузата отдала, не пожалела, а ты озеро мое нарезал, как лапшу своим мечом, островками его разделил, преградил мне путь-дорогу, отца моего разлучил с Кахкахой, в одиночестве его оставил. Озеро мое, сушей разделенное, погибнет — песком засыплет дно, илом затянет, на мелководье разведутся моллюски, ракушки привольно станут жить, решив, что они ничем не хуже лягушек… Что же я делать буду тогда? Проси, что хочешь, егет, только не губи меня!

Ответил тогда Хаубан деве водяной:

— Озеро твое слезами переполнено — не уйду, пока не обмелеет оно. Родникам, бьющим из земли, не позволю я в озеро течь. Отцу твоему, что чудовища страшного страшней, не дам себя одолеть! Кахкаха — сын земли, его я озеру не отдам! Тебя же, в воде рожденная красавица, не отлучу от воды! Иди домой, скажи отцу своему — пускай взвалит на себя свой венец, не теряя с него украшений, пускай прикроет им спину свою!

Кахкахе передай мой приказ — не след ему в озере жиреть, кровавых слез людских ожидая! Хватит держать ему девушек в плену, людей пугать на Урале славой своей страшной! Хватит ему угрожать, пускай выведет за собой дивов, что бежали с земли, пусть стойло большое в скале выдолбит он для Акбузата! Потом пускай проложит подземное русло для озера своего, а сам превратится в крылатую птицу с ногами, как у мышей, с душой, боящейся солнца, людям ненавистную!

Дивы, что пьют кровь людскую, останутся без рук и без ног, будут жить в камышах, станут с палец величиной. Плавая, словно змеи, будут они извиваться. Тогда озеро покой обретет, станет жилищем для многих!

Девушки, что во дворце живут, должны получить свободу, пора им привольным жизнью насладиться! И старуха с морщинистым лицом пускай обретет свободу, пускай последние дни свои подышит воздухом родной земли!

Выслушала эти слова Наркас, ничего не сказала, скрылась в толще подводной. Сошел тогда с коня, стал ждать. Вдруг видит — перед ним та самая старуха! Обрадовался Хаубан, хотел было расспросить ее обо всем, да только остановил его Акбузат.

Тогда Хаубан во мгновение ока перенес старуху в ханский аул, и отпустил своего коня. Устроив ее ночевать, он и сам отправился на ночлег.

Что сказала старуха на майдане

Встали наутро люди рано, как всегда, за свои дела принялись. Женщины подоили коров, проводили скот на пастбище.

Когда солнце поднялось на длину копья, вернулся табун лошадей. Привязали женщины жеребят, подоили кобылиц. А в скором времени весь народ снова собрался на майдан.

И вновь поднял руку Масем-хан, вновь тишины потребовал, вновь батырам напомнил о своем наказе вернуть старуху из озера Шульген. Молчали батыры, никто из них не смел и слова сказать.

Вдруг зашевелился народ, и из самой его толщи вышла вперед старуха. Сказала она такие слова:

— Мой хан, не мучай ты батыров, не заставляй их искать меня. Сам бог меня вызволил!

Удивился народ, шум поднялся сильнее прежнего. Стали спрашивать Айхылу, и девушка признала старуху.

Тем временем хан быстро понял, что могут вскрыться его черные дела, подозвал к себе палача и тихо, чтобы не слышал народ, приказал увести старуху и отрубить ей голову.

Увидели люди, что палач уводит старуху, не дав ей и слова молвить, стали просить хана, чтобы разрешил он рассказать все, что она знает. Не дал такого приказа хан.

Тогда встал перед ним Хаубан, одетый в ветхое старье. Сказал он такие слова при этом:

— О, великий хан, великий хан! Выслушаем, что скажет нам старуха! А потом и я расскажу, кто был тот егет, что спас ее!

Сказал тогда Масем-хан, возвысив голос, чтобы всем было слышно:

— Прошлой ночью созвал я шейхов святых со всей страны, просили мы Бога, чтобы вызволил он старуху. И просьба наша была услышана — повелел Бог бессмертному старику исполнить мое желание, потому что если моя мысль праведна, кто может ей противиться?