Акбузат - [7]

То, что сказала тебе старуха,

Большего я сказать не могу.

И показалось Хаубану, что Нэркэс удаляется от него.

Сморил вдруг Хаубана сон. Сколько он спал — никто не знает.

Как Хаубан проснулся на берегу озера Шульген

Вот вздрогнул он от упавших на лицо солнечных лучей и проснулся. Видит — нет ни Нэркэс, ни дворца и лежит он на траве на берегу озера.

Тогда подумал он: «Уж не во сне ли все это было?» Посмотрел по сторонам и увидел — неподалеку на берегу озера стоит Акбузат, прядая ушами, а рядом — Айхылу сидит…

Хаубан еще больше удивился и подумал: «Кажется, Нэркэс обиделась на меня и не повела к своему отцу. А как тут оказалась эта девушка? Как Акбузат оказался — ведь я не звал его и не запалил вырванные из его хвоста волосы!»

Акбузат подошел к нему и сказал:

Если б не слушал ты Нэркэс,

Во дворце у батши ты был бы;

Свергнувши его с престола,

Всей воде властелином был бы.

Справил с Нэркэс свадьбу,

Если б старухе руку подал, —

В ней нашел бы и мать свою.

А дал бы ногу поцеловать,—

Тайну смерти узнал бы отца.

А с красавицей Айхылу

Распрощался бы навсегда.

Удивился Хаубан и попросил до конца раскрыть эту тайну. И Акбузат сказал так:

Если ты настоящий егет

И способен сесть на меня,

То пусть же ветер степной

Тебе за пазуху не залетит, —

Пусть рот твой будет всегда закрыт,

Будь насторожен в час любой!

Не полагай, что сердце той,

Кого ты любишь сегодня,

Всегда

Распахнуто настежь перед тобой.

Остынет душа ее и тотчас

Станет для тебя чужой,

И будешь ты охвачен огнем.

Сильно опечалилась Айхылу, услышав эти слова, но виду не подала.

Хаубан поводья поправил, ловко вскочил на Акбузата и посадил Айхылу перед собой.

Как Хаубан и Айхылу достигли дворца Масем-хана

Так вдвоем на Акбузате они поехали ко дворцу Масем-хана. Не доезжая до него, остановил коня Хаубан и спросил у девушки: «Вместе ли войдем во дворец или порознь?»

Айхылу так отвечала:

— Я в смятении вся, егет,

И не верю своим глазам:

Неужели на воле я —

Не в силах я в это поверить.

Что и ответить не знаю тебе

На вопрос, что мне задал ты…

Чудится: стоит мне отойти —

И не миновать мне опять беды,

Вновь окажусь у врагов в плену.

Если скажу тебе: «Вместе пойдем»,

Боюсь, за злодея примут тебя —

Вот чего опасаюсь я.

На эти слова Хаубан так ответил:

Пока голова у меня цела

И ты, красавица, будешь цела.

Никакой враг не похитит тебя.

Если к отцу мы пойдем вдвоем,

Он не станет меня винить.

Но все же к нему ты иди одна —

Ты все ему рассказать должна.

Услышав правдивые слова,

Пусть узнает,

Кто его враг.

И если сердцем не робок он,

Пусть поднимет повсюду клич:

И узнает коварный Шульген,

Что такое святая месть.

Я позднее приду сюда,

(Как узнаю решенье отца,

Когда батыров он соберет),

Чтоб барымтою³⁰ идти в поход.

Выслушала Айхылу Хаубана и решила идти одна. Хаубан начал было рассказывать коню о своем замысле, но Акбузат взметнулся и тотчас скрылся с глаз. Хаубан удивился и хотел позвать коня, запалив волосы, но Акбузат сам прискакал — старую одежду принес. Переоделся Хаубан в одежду бедняка, простился с конем и пошел ко дворцу Масем-хана.

Как Хаубан пришёл в страну Масем-хана

Там, возле дворца, сбившись толпами, суетясь, как муравьи в муравейнике, кипел и шумел народ.

Подошел Хаубан к людям, справился о их здоровье, а сам путником назвался. Послушал, о чем говорят — у всех на языке одна новость большая: ханская дочь вернулась!

Из дворца вышла женщина средних лет, все обступили ее, засыпали вопросами, а она лишь махнула рукой и, сказав: «Потом все узнаете!» — через толпу пошла. Направился Хаубан следом за ней и вскоре остановил ее. Женщина, не спеша, начала расспрашивать Хаубана — кто он такой, откуда явился. Хаубан снова назвал себя странником и попросил у женщины разрешения переночевать.

— Что ж, переночуй, — сказала она, — куда податься чужому человеку…

Только разделся Хаубан, чтоб лечь спать, пришли старики да старухи и засыпали хозяйку вопросами:

— Ну, что, видела Айхылу? Наверно, исхудала она?

— Не спросила ли ты, где она была?

Хозяйка отвечает:

— Видела Айхылу, видела. Да только успела поздороваться с ней…

— Почему же не спросила ни о чем?

— Начала было спрашивать, да она прервала: «Оставь, говорит, енге³¹, меня в покое. Мне и самой не верится, что вернулась. Может, денька через два кое-что и скажу…» А хан говорил своим приближенным: «Слава аллаху, спас он мое дитя, внял моим молитвам».

И тут седобородый старик заговорил:

— Ну, значит, все хорошо. А я уж подумал: не остался ли какой отпрыск от Сура-батыра и не взял ли Айхылу из мести за убийство отца… А раз спаслась она бескровно — радоваться надо. А то ведь Масем-хан поклялся уничтожить род Сура-батыра до седьмого колена.

— Да неужели наш хан ищет еще кого-то из рода Сура-батыра? — удивилась хозяйка. — Кажется, уж всех убил, даже жену его, которая в лесу скиталась в поисках пищи, и ту схватил и в Шульген-озере утопил. Неужели нашему хану и этого мало?

Тут еще одна женщина заговорила:

— Да жена Сура-батыра сама сплошала — встретила Масем-хана и сама ему призналась…

— Э-э! — воскликнул старик, — ничего вы не знаете. А я, как бросали ее в воду, в стороне стоял и все своими глазами видел.

Тут женщины, сказав: «Говорим то, что слышали…» — прекратили разговор.