Агент влияния - [25]

Я также считаю, что возможности проводить соответствующие исследования существенно препятствуют ограничения, наложенные правительством его страны.

Тэд очень обеспокоен вопросом благополучия жены и детей при нынешнем режиме. За ним постоянно следят и не выпускают за границу — и он не хотел бы такого будущего для своих детей. Я абсолютно уверен, что он примет предложение, которое я ему сделаю, как только возникнет подходящий момент.

С уважением, Райан Джонс

Райан и Тэд, часть IV

Мы с Тэдом регулярно вместе ужинали и беседовали. Нам нравилось говорить о детях, увлечениях и обсуждать заказанные блюда. Я водил его в рестораны, которые за свою зарплату он не мог себе позволить. Поначалу ему было неудобно, что я плачу, но я дал ему понять, что это благодарность за то, что он составляет мне компанию. Несколько раз я приглашал его вместе с женой. Я знал, что ее мнение для него много значит, и хотел произвести на нее хорошее впечатление. Его жена была поэтессой, и я честно ей сознался, что ничего не понимаю в поэзии. Она с удовольствием просвещала меня, а я старался ей показать, что мне интересна эта область, хоть я ничего в ней не смыслю. Она была общительной, дружелюбной женщиной и очень интересовалась моей жизнью в Америке, зачарованно слушая истории о семейных поездках в теплую, солнечную Флориду в разгар зимы. Она призналась, что не слышала ничего чудеснее, и, смеясь, указала на окно, за которым опять висело серое небо и падал снег.

Тэд все чаще, хоть и крайне сдержанно, рассказывал об ограничениях со стороны властей. Это была очень ценная информация, поскольку мне надо было собирать доводы в пользу предложения, которое я намеревался ему сделать.

Я побывал у Тэда в гостях. В спартанской обстановке, сидя у старой печки, мы грелись, потягивая чай из щербатых чашек. У него дома всегда было холодно. Я рассказал Тэду, что только что дочитал «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсии Маркеса и сюжет показался мне очень увлекательным, а язык богатым и своеобразным. Я спросил, читал ли он эту книгу, а он уставился на меня с недоумением и промолчал. «Что случилось?» — поинтересовался я.

«К сожалению, у нас тут небольшой выбор книг, — сказал он наконец. — Очень много мировой литературы до нас не доходит. Вам очень повезло, что вы можете читать все, что захотите». Я извинился и промямлил нечто вроде того, что мы привыкли считать это само собой разумеющимся. Потом взял сумку и, порывшись в ней, воскликнул, извлекая книгу в мятой обложке: «О, вот она!» А затем протянул Тэду еще и видавший виды том «Убить пересмешника» Харпер Ли. «Хотите эту тоже почитать? — спросил я его. — Не знаю, понравится ли вам, это американская классика. Я ее периодически перечитываю. Могу отдать вам».

Глаза Тэда расширились — книга оказалась более ценным подарком, чем шикарный ужин. Должно быть, она символизировала важные для него вещи: свободу, доступ к хорошей литературе, психологическое и интеллектуальное удовольствие.

Он сказал: «Вы настоящий друг. Я очень хотел бы ее прочитать. И детям, думаю, тоже понравится!» На улице по-прежнему бушевала метель, и я объявил, что мне пора возвращаться в гостиницу. Тэд обнял меня на прощание, чего раньше никогда не делал. Я напомнил ему, что мы встречаемся на следующей неделе за ужином.

Прошла неделя, наступил условленный день. После нескольких месяцев работы у меня не осталось сомнений, что Тэд примет мое предложение. Я не стал бы его делать, не будучи на сто процентов уверенным в положительном ответе. Иначе Тэд мог донести на меня в соответствующие органы, и тогда на следующей нашей встрече мне надели бы на голову мешок и больше меня никто никогда не увидел бы. Но эмоции и язык тела Тэда подсказывали мне, что он считает меня близким человеком.

Когда Тэд наконец пришел, он выглядел уставшим. Я спросил, все ли в порядке, и он ответил, что да — просто пришлось пройтись по холоду чуть дольше, чем он рассчитывал. Он небрежно смахнул с себя снег и сел. Согревшись, он взбодрился. Мы сделали заказ, и я спросил его о книгах. Но он сказал, что не успел их прочитать, потому что дети набросились на них, изголодавшись по новому чтиву. Тэд добавил, что это ужасно, когда у детей нет таких элементарных вещей, как хорошая литература. Я ответил, что с радостью отдам те книги, которые привез с собой. Тэд посмотрел мне в глаза и, легонько сжав мое плечо, сказал: «Вы очень добры ко мне и моей семье. Мы очень признательны за ваши подарки — больше, чем может показаться». Это был тот самый момент. Все шло идеально.

Я наклонился к нему и тихо произнес: «Тэд, послушайте. Вам ведь не обязательно так жить, в заточении и страхе. Я хотел вам кое-что предложить, но просто не уверен, что вас это заинтересует. Я знаю, что вы очень гордитесь своей работой». Тэд заинтригованно взглянул на меня. «Я могу вам помочь». Тэд занервничал — я заметил, что в таких случаях он потирает руки. Я повторил его движения, говоря медленнее и запинаясь, будто я тоже встревожен. Я ожидал такого поворота, потому что Тэд был человеком осторожным и сдержанным.

«Я… хм… извините, не стоило об этом говорить. Пожалуйста, давайте забудем и закажем десерт. Видимо, вам и вашей семье это не нужно». Я пошел на попятную и одновременно упомянул о семье — именно этого Тэду и не хватало, чтобы переступить черту: «Нет, все-таки расскажите, пожалуйста».