Агата Кристи: Английская тайна - [186]

Агате нравилась Маргарет Рутерфорд, она восхищалась ею и посвятила ей «И, треснув, зеркало звенит». «Поверьте, для меня это момент величайшей в жизни гордости, — с трогательной искренностью написала ей Рутерфорд. — Я рада, что Вам понравилось мое исполнение, поскольку никто, кроме Вас, по-настоящему не знает, какая она, „мисс Марпл“. Я лишь с полным доверием отдала себя в ее руки, и она сделала остальное… Она сделала меня очень счастливой!» Пикантность ситуации состояла в том, что, хотя актриса выражала горячее желание продолжать работу, Агата предпринимала все возможное, чтобы остановить съемки фильмов. Ее мнение о картине «Она сказала: „Убийство“» («весьма слабый») было пустяком по сравнению с тем, что она думала об «Убийстве на скаку» — крайне вольной интерпретации романа «День поминовения», действие которого в фильме по непонятной причине перенесено в школу верховой езды, и о «Самом подлом убийстве» — еще более вольной интерпретации романа «Миссис Макгинти с жизнью рассталась».[478] Когда Агата ясно дала понять, что она думает по поводу излишних вольностей в обращении с ее текстами, Эм-джи-эм не нашла ничего лучшего, чем выйти с фильмом «Убийство: аврал!», в котором мисс Марпл действовала на корабле военно-морских сил и который вообще не имел ничего общего ни с одним из сюжетов Кристи.

После этого студия принялась за Пуаро, которому уготовила реинкарнацию в облике усатого старого развратника — его роль исполнял Зеро Мостел. Были сняты также «Убийства по алфавиту»[479] — с Тони Рэндаллом в роли Пуаро и Маргарет Рутерфорд в роли мисс Марпл, на этом все и закончилось. Поначалу у Агаты сложились дружеские отношения с Лоренсом Бэчманном, представителем Эм-джи-эм, который нанес ей визит в Гринвее и очень ей понравился, поскольку и он, и его жена обожали собак (Агата к тому времени обзавелась собственным манчестерским терьером по кличке Трикл из помета 1955 года, которого Розалинда подарила матери, поскольку он не ладил с ее шитсу). Бэчманн заверил Агату, что экранизации — хотя они неизбежно и будут несколько отклоняться от оригинального сюжета — не расстроят ее и не поставят в неловкое положение. Так что она была готова даже к существенным изменениям. «Не думайте, что я расстроена фильмом «Она сказала: „Убийство“», — писала она Корку. — Вовсе нет! Он более-менее соответствует тому, чего я и ожидала».[480] Но на премьере «Убийства на скаку» она присутствовать отказалась и не без язвительности написала Бэчманну по поводу переноса места действия в школу верховой езды: «Смотрите не убейте Маргарет Рутерфорд, заставляя ее слишком много заниматься спортом на свежем воздухе».[481] Но больше всего ее расстроило название фильма «Убийство: аврал!». «Возвращаю Вам эту чепуху! — написала она Пэт Корк (дочери Эдмунда) по прочтении сценария в марте 1964 года. — Почему, черт возьми, Эм-джи-эм не может писать собственные сценарии, снимать Маргарет Рутерфорд в роли некой старой дамы, скажем мисс Сэмпсон, получать массу дешевого удовольствия и оставить в покое мои сочинения?» Об этом не могло быть и речи. В Эм-джи-эм очень ценили ее книги; только вот почему при этом они сделали все, что могли, чтобы погубить все то, что в них действительно ценно?

«Для меня было шоком обнаружить, что у Эм-джи-эм есть право писать собственные сценарии по моим книгам и на свой вкус переделывать моих персонажей. Этого ни я, ни Розалинда не знали…

Едва ли может быть большее несчастье для автора, чем видеть характеры своих героев полностью извращенными. В конце концов, у меня как у автора есть некоторая репутация… Я испытываю отвращение и стыд от того, что сделала, согласившись сотрудничать с Эм-джи-эм. Моя вина. Иногда делаешь что-то лишь ради денег, а этого делать не следует, потому что ты как человек уже являешься неотъемлемой частью своей литературной целостности. Раз попав в ловушку, из нее уже не вырвешься. И это одно из тошнотворных явлений нашего времени… Я держалась до семидесяти лет, но в конце концов пала.

Если у них есть право до бесконечности писать эти свои сценарии, мы действительно в ловушке. Но я все же надеюсь, что это не так».

Письмо было адресовано Лари Бэчманну, который, извиняясь за «трудности с „Убийством: аврал!“» и пытаясь приободрить ее насчет «Убийств по алфавиту», писал: «Прошу Вас, не сомневайтесь, что в целом концепция характера Эркюля Пуаро такова, что она не нанесет ущерба Вашей гордости за создание этого всемирно известного образа… Мы не сделаем его беспутным, „охочим до юбок“, сомнительным или мелким персонажем».[482] («Сколько ни повторяй „халва“, во рту слаще не станет» — так начинался ответ Агаты, и если он мог лишь смутить Бэчманна, то дальнейший текст письма не оставлял никаких сомнений: «Я по-прежнему сомневаюсь, что у Вас действительно есть право действовать так, как Вы действовали до сих пор».) Корк изо всех сил старался сдерживать дальнейшие эксцессы со стороны Эм-джи-эм, но это была битва, обреченная на поражение, и он это понимал: «Ни одна кинокомпания не поступится правом на неограниченный контроль над текстом», — писал он Энтони в мае 1964-го. Однако Агата тоже была упряма. Фильмы становились раз от разу все хуже, фактически они начинали позорить ее, и не оставалось ни малейшей надежды, что Эм-джи-эм когда-нибудь начнет относиться к ее книгам хоть с каким-то уважением. Положение было патовым. В июле 1965 года Корк сообщил, что «Эм-джи-эм больше не планирует фильмов, поскольку считает нецелесообразным работать дальше, не имея более гибкого соглашения относительно адаптации текстов, чем то, которое мы готовы им предоставить». Розалинде он написал: «Какое облегчение освободиться от Эм-джи-эм…» Компания поручила Агате написать сценарий по «Холодному дому» Чарлза Диккенса — одному из ее любимых романов. За этот сценарий ей — точнее, «Агате Кристи лимитед» — в 1962 году заплатили 10 тысяч фунтов. Сама по себе работа доставляла ей истинное наслаждение, но ее мучили постоянные вмешательства. «Она говорила, что ни одна работа не сопровождалась для нее такой головной болью, как эта»,