Афанасий Фет - [44]
В «журнальных» произведениях Фет раз за разом как будто демонстративно отказывается от напрашивающегося обобщения, финальной сентенции. Показательно стихотворение «Я долго стоял неподвижно…», начинающееся с созерцания звёздного неба:
Что это за связь человека и Космоса? Читатель, привыкший к «философической» романтической лирике, ожидает какого-то более или менее афористического «глубокомысленного» ответа. Лирический герой между тем завершает свой короткий монолог. В пятой строчке вводится слово «думал»; но в том момент, когда напрашивается какая-нибудь сентенция, философский вывод, лирический герой его не делает:
Тургенев, с которым Фету ещё предстояло познакомиться и подружиться, написал остроумную пародию на это стихотворение:
В самом деле, стоило ли беспокоить Космос, чтобы ничего о нём не сказать? Между тем финальная строка вовсе не так банальна, как кажется. В каком смысле здесь говорится «звёзды люблю» — в значении «нравятся звёзды» или «люблю смотреть на звёзды»? На самом деле здесь говорится о любви к звёздам примерно в том же значении, как мы говорим о любви к человеку: мы любим его и тогда, когда не видим, любить — значит иметь в душе образ, любить само его существование. Фета интересуют не философские выводы из таинственной связи между человеком и Космосом, а сама эта связь; им снова схвачена картина: человек, глядящий на небо, видит его безмолвное дрожание, слышит в нём торжественный хор, и в этот момент звёздное небо становится частью его души.
Любовная лирика Фета сороковых годов совсем не эротична в том простом смысле, в каком эротичен «Лирический Пантеон». Любовь — это не страсть, не плотское желание, но и не чистое созерцание. Высшее её выражение можно видеть в прекрасном стихотворении «Я пришёл к тебе с приветом…»:
Лирический герой, его возлюбленная, окружающая их природа — часть одной весенней картины, как будто пронизанной музыкой, звучащей в мире:
Творчество не просто порождается любовью — оно и есть любовь:
Фет уже в начале своего поэтического пути умеет создавать не только картины, в которых всё поёт одну мелодию, сияет одним светом, но и такие, где противоположности находятся в равновесии и гармонии. Таково знаменитое стихотворение «Кот поёт, глаза прищуря…»:
Стихотворение как будто намеренно ни о чём не рассказывает: кто зовёт мальчика (суровый отчим Афанасий Неофитович?), кто этот мальчик (сам Фет?), когда происходил этот эпизод (в детстве в Новосёлках?), почему он остался в памяти (на следующее утро мальчика увезут учиться далеко от дома?). Это просто сценка, картина, на которой лаконичными штрихами изображено то, что находится в доме и что творится за окном: ковёр, мальчик, кот, игрушки, ветер и снег на улице. Что ей предшествовало и что будет дальше, мы не знаем. Запечатлён лишь момент, когда в доме тепло и уютно, ворсистый ковёр, разбросанные игрушки и дремлющий ребёнок отделены от бури и снега за окном. Сами по себе ковёр, игрушки, мурлыканье кота, дремота очень уютны, но по-настоящему ощутить тепло, почувствовать, как прекрасно быть на ковре с котом, можно, только когда одновременно видишь бурю за окном. Это услышал в стихотворении, по выражению Фета, чуткий, «как Эолова арфа», Аполлон Григорьев. «Помню, в какое восхищение приводило его маленькое стихотворение „Кот поёт, глаза прищуря“, над которым он только восклицал: — Боже мой, какой счастливец этот кот и какой несчастный мальчик!»>{171} — написал Фет в своих воспоминаниях. Отчего же мальчик несчастлив? Его ведь не гонят на снег и холод. Но для него это состояние равновесия прерывается, его уводят из этой «картины». Он ещё не ушёл, ещё только встал, но уже подчинился строгому указанию.
Соотношение между частями картины может быть и более сложным, полифоничным, когда несколько её персонажей ведут собственную индивидуальную партию, вливающуюся в неслиянное многоголосие, как в стихотворении, первоначально имевшем название «На заре», а ныне известном всем по первой строчке «На заре ты её не буди…». В этом произведении две «картины»: утро, где все элементы объединены схожим чувством, и ночь, где три участника — луна, соловей и девушка — живут собственной жизнью:
