Адресат неизвестен - [16]

Роза быстро подняла ножницы. По выражению ее лица мы сразу поняли: она узнала собственность деда.

Каким образом попали эти ножницы в лодку, в ту лодку, которую никак не хотел нам дать Свист, если сумка с другими садовыми инструментами оказалась в камине из черного мрамора?

Янек изложил нам на этот счет свою теорию. Лагуну убили в развалинах замка, и там осталась его сумка, спрятанная убийцей. Затем труп перевезли в лодке к зарослям. Ножницы, очевидно, выпали из кармана, когда Лагуну выносили из лодки.

— А твой дедушка, Роза, носил ножницы, нож и тому подобные вещи в карманах?

Роза ответила не задумываясь:

— Ну, конечно, нет. Они бы ему все карманы продырявили. Он всегда укладывал инструменты в сумку, как только заканчивал работу.

— Значит, он, видимо, не окончил работы, если в руках у него был нож, а в кармане ножницы. Что это может означать, Янек, как ты думаешь?

— Это означает, что вам, тетя, нужно поскорее отправиться на прием к доктору Свитайло. Надо посмотреть, как поживают розы, которые прививал в его красивом саду пан Шимон.

Однако, прежде чем я пошла к доктору Свитайло, чтобы пожаловаться на новое обострение болей в правом колене, что, разумеется, можно было сделать лишь в понедельник после обеда, в Липов вернулось второе письмо. На этот раз Яну Лингвену возвращали письмо, адресованное Адаму Горну в Быдгощ, на улицу Первого мая. Однако по данному адресу никакого Адама Горна не значилось. Этого человека Ян Лингвен тоже срочно вызывал в Липов, Шрифт машинки был тот же, что и в первом письме. Я вдобавок установила, что бумага и конверты в обоих случаях были взяты из почтового набора с претенциозным названием «Роза ветров», который в Липове можно приобрести лишь в моем киоске. Именно этот почтовый набор Янек уронил и рассыпал, слишком бурно приветствуя меня в день своего приезда. Несколько таких конвертов с бумагой я недавно продала Зентаре.

У пани Анастазии в этот вечер не было времени доставить нам это письмо. Всегда готовый услужить Бернард Симони, которому она поручила эту миссию, лукаво подмигивая, объяснил, что Анастазия сейчас устраивает воскресное чаепитие для большой компании пожилых дам, своих приятельниц. Я представила себе, как там мелют языками, обсуждая дела нашей несчастной троицы, и у меня даже мурашки по коже забегали.

Янек удивился, что письмо доставили в воскресенье. Но этому нашлось объяснение. На конверте было написано: «Срочное». Директор Мацея очень заботился о репутации своего почтамта. Там работали безукоризненно. Срочное так уж срочное.

7. Очень приятная девушка

Тому, кто начал плохо воспринимать радость и красоту жизни, я решительно советую посетить сад доктора Дориана Свитайло. Это настоящий ботанический сад в миниатюре. Я нигде не видела такой богатой коллекции редкостных растений, собранной на таком сравнительно небольшом пространстве. В зависимости от времени года сад этот, будто по мановению волшебной палочки, меняет колорит и формы. Даже зимой он сохраняет какой-то сказочный вид. Доктор умеет так искусно укрывать розы соломой, что они не портят пейзажа, а скорее походят на танцоров, застывших в замысловатой балетной позе.

Сидя в приемной и ожидая, пока доктор окончит разговор с очередным пациентом и примет меня, я подумала, что, быть может, этот сад служит доктору убежищем от его собственного дома. Потому что дом у него мрачный и холодный. Резкий, разительный контраст с садом, который за окнами будто излучает свет и краски, вызывает желание как можно скорее уйти из дому и покрепче захлопнуть за собой дверь.

Квартиры в Липове бывают разные. Одни из нас обошлись тем, что застали здесь по приезде, и их квартиры обставлены как попало, самой разнообразной мебелью. Другие, более привередливые, выписали в рассрочку из больших торговых центров современную легкую мебель, яркие занавеси, кустарной работы ковры. И тот и другой вариант в какой-то мере отражают перемены, наставшие в жизни Липова после войны. А в вилле Свитайло время будто остановилось, и вдобавок на эпохе довольно отдаленной. Старинная тяжелая мебель и панели из мореного дуба; на стенах — потемневшие картины в толстых золоченых рамах, оружие, оленьи рога; оловянные кувшины и миски на полках. Все это, начищенное до блеска, ухоженное, застывшее в неподвижности, заставляет чувствовать себя здесь непрошеным гостем, угнетает и отталкивает.

И только жена доктора, Агата Свитайло, вполне подходит к этой обстановке. Неразговорчивая, унылая, она производит такое впечатление, будто целиком погружена в воспоминания. О чем она вспоминает, никому не известно. Супруги Свитайло приехали в Липов давно, в первые годы после войны. Родом они с Виленщины, но еще до войны поселились в Гдыне. Почему они не вернулись после войны в Гдыню, неизвестно. Доктор в ответ на вопросы неохотно давал понять, что какая-то семейная трагедия вынудила их забиться в тихий уголок.

Третий обитатель этого унылого жилища — прислуга. Эта пожилая, серая, худощавая женщина своей неразговорчивостью и вечно кислой миной вполне под стать хозяйке. Она, как мне показалось, неохотно впустила меня в дом.