Адресат неизвестен - [14]

Я молчала надменно, как сфинкс.

— Это правда, что он хочет жениться? — Зентара прибавил к своим покупкам стеклянный мундштук.

— Он ничего не говорил мне об этом, — в полном соответствии с истиной заявила я.

— Красивая барышня. Только слишком зубастая.

На «тутошнем» польском говоре это означало, что Розе недостает скромности и послушания, с чем я готова была согласиться.

Зентара, ничуть не обескураженный моей сдержанностью, продолжал фамильярно:

— Я-то не очень хочу, чтобы мой Томаш на ней женился. Нет, нет. Это невестка не по мне. Нехозяйственная она. Но если ваш племянник на ней женится, они, наверное, в город переедут?

— Я в самом деле не знаю, просто понятия не имею, поженятся ли они и где будут жить. Мой племянник еще учебу не окончил.

— Знаете, если б эта Розочка вышла замуж за вашего племянника и уехала с ним, так я бы, может, купил у нее этот домик с садом на Заколье. Старик-то не очень умный был, он все думал, что восстановят завод и он опять там будет работать. Может, даже директором стать мечтал. Сколько раз я ему предлагал, чтобы он мне продал дом, но он и слушать не хотел.

— А на что вам этот дом, так далеко от города?

— Сын женится, а в одном доме двум хозяйкам не ужиться. Вот мы с женой на старости лет и облюбовали себе Заколье. Вы поговорите с Розой? Вы же рассудительная женщина. Я дам хорошую цену.

Он еще пообещал, что по первому требованию будет поставлять мне кур и яйца по более низкой цене, чем на Рынке, если мне удастся уладить это дело, и ушел, нагруженный покупками, которые очень помогут выполнить план по товарообороту в моем киоске.

— Наши предвидения сбываются, — сказала я вечером «детям», как я их мысленно называю.

— Какие, тетя? — Янек на миг оторвался от «Спортивного обозрения».

Роза чистила наловленные Янеком плотвички с таким, усердием, словно это были форели.

— Наверное, появился тот, кто жаждет купить домик? — догадалась она.

— Вот именно. Откуда ты знаешь?

— Потому что он уже приходил сегодня утром ко мне на почту.

— Сам Зентара или его сын?

Она удивилась:

— Зентара? Нет. Свист.

Я напомнила Янеку:

— Такой черный, высокий. Начальник пристани.

Значит, появилось уже два человека, которым по неизвестным причинам очень хотелось заполучить в собственность скромный домик со старательно ухоженным садиком и красавицей «Черной розой», гордо цветущей на центральной клумбе.

— А Зентара может знать, что производил завод во время войны? — раздумывал Янек.

— Думаю, он мало что знает об этом, — сказала Роза. — Дедушка мне говорил, что завод считался военным объектом и был совершенно отрезан от мира. Никто не знал, что там творится, никому нельзя было туда войти, и никто из городка там не работал.

Мы с таким увлечением рассуждали о кандидатах на покупку дома Лагуны, что я забыла сказать о просьбе доктора Свитайло. Впрочем, Янек тоже принес новости. Он не сидел весь день с удочкой, а исследовал территорию завода, воспользовавшись случаем, что поблизости никого не было. Легко было заметить, что после нас там еще кто-то шарил.

Уже смеркалось, когда в дверь постучали и на пороге появилась пани Анастазия. Я об заклад могла бы побиться: она явилась сюда под пустячным предлогом, чтобы проверить, действительно ли я составляю компанию молодой паре. Если б она застала их наедине, да еще вечером, вот уж была бы ей пожива! Она была из тех местечковых сплетниц, которые везде вынюхивают нарушения морали.

Однако у пани Анастазии оказался вполне достойный предлог для позднего визита. Пока Роза угощала ее чаем с лепешками, она вытащила из объемистой черной кожаной сумки какое-то письмо, снабженное множеством пометок на конверте, и протянула Янеку.

— Я сегодня зашла полить ваши петуньи, пани Зузанна, и увидела это письмо. Подумала, что, может, оно срочное, вот и принесла. Впрочем, вечер такой чудесный после этой жары, что я с удовольствием прогулялась.

Янек с большим интересом повертел конверт и, ни слова не сказав, сунул его в карман. Когда пани Анастазия ушла, он вынул и распечатал письмо. Оттуда выпал листок с короткой фразой, написанной на машинке: «Приезжайте немедленно. Я. Л.».

Однако наиболее поразительным было то, что письмо это отправил из Липова Ян Лингвен, проживающий по улице Акаций, 7, адресовав его некоему Курту Гинцу, в Лодзь, на Орлиную улицу, 27. Лодзинская почта решительно утверждала, что такой адресат ей неизвестен.

6. Лодка № 13

— Откуда вы знаете, что письмо написано на вашей машинке? Вы уверены в этом? — горячился Янек.

— Абсолютно уверена, — ответила я.

Мы плыли в лодке. Янек и Роза гребли, я сидела на скамье лицом к ним, опустив руки в прохладную, сверкающую воду. Мимо нас проплывали другие лодки, с берега доносились крики и смех, из репродуктора лилась песенка о мишке и лягушке. В летние воскресные дни тут всегда полно народу, многие даже издалека приезжают — не везде есть такой хороший пляж. С берега мы удрали. Нам надоели любопытные, испытующие взгляды и перешептывания, сопровождавшие каждое наше движение.

Сегодня пани Анастазия, явившись на свое послеобеденное дежурство в киоск, будто мимоходом спросила меня:

— А вы знаете, что говорят в Липове по поводу убийства Лагуны?