Адмирал Вселенной - [52]

К этому времени ГИРД из самодеятельной организации превратился в финансируемую Осоавиахимом. Осоавиахим поверил в ГИРД. Зарплату, правда, платили маленькую, намного меньше, чем в любом другом месте, с продовольственными карточками постоянно происходили неувязки, и столовая для домработниц, к которой прикрепили гирдовцев, напоминала о неустроенности мира. Но это были мелочи. Все понимали, что настоящее рождается в муках, никто не ждал широкой столбовой дороги и зеленого света. Здесь не было медников, копировщиц, снабженцев, инженеров, здесь были люди, занятые одним делом, и у каждого болела голова, если что-то не выходило.

Собрались в кабинете начальника все, кто связан с ракетопланом, обсуждались технические вопросы.

— Двухмоторная схема отпадает. Аппарат неустойчив и при отказе одного двигателя может… ну и так далее.

— Окажутся ли рули эффективны в струе газа?

— Так мы остановились на бесхвостке. Проектировать специальный планер — это значит потерять массу времени.

— Необходимо изменить конструкцию крыла и пересчитать его на прочность и устойчивость. Ведь баки с горючим и окислителем придется располагать в крыльях.

— Может, облетать бесхвостку с поршневым двигателем, имитирующим реактивный?

— Это мысль. Как раз увидим, каково смещение центра тяжести: планер может быть готов раньше ракеты.

— Может, сделать топливные баки сбрасывающимися? На всякий пожарный случай.

— Это очень усложнит конструкцию.

— Баки будут выходить за контур крыла. Летные качества аппарата и так скромны…

— Как поживает ОР-2?

Во время совещания вошел начальник производства Бекенев и с порога заговорил, глядя на Королева. Все замолчали, потому что производственник был возмущен и говорил громче всех, вместе взятых.

— Скоро меня будут гонять грязной метлой со всех заводов. Каждую гайку и штуцер — пожалуйста, оформляй, собирай подписи, и на тебя глядят как на бедного родственника. Как будто мне больше всех надо. Нужно самим делать гайки.

Королев молча слушал.

— А как токарный станок? — спросил он.

— Это вы говорите о «Комсомолке», которую нам никак не передадут?

— Да.

— Не хотят подписывать бумагу, все кокетничают, Королев поглядел на осоавиахимовскую гимнастерку Бекенева и сказал:

— Придите в кабинет самого высшего командования в этой гимнастерке, а на петличках сделайте следы от шпал. Ну, как будто вы недавно сняли шпалы, якобы вы бывший капитан. Тогда постесняются выгнать.

Все засмеялись.

— Разрешите идти? — спросил Бекенев и по-военному повернулся и щелкнул каблуками.

— Итак, подведем итоги, — сказал Королев.

После совещания разошлись по рабочим местам.

— Фридрих Артурович, пойдете на Прандтля из Геттингена? — спросил Цандера товарищ по бригаде. — У меня два билета.

— Он будет о своих работах по аэродинамике?

— Да.

— Это очень интересно. А где он будет?

— В физической лаборатории МГУ.

— Где это?

— В МГУ.

— А где МГУ?

— Вы смеетесь? Около Манежа.

— А где Манеж? Нет, я не пойду. Далеко. Спасибо. Составьте конспект. Мне нужны цифры. А глядеть на ученого… Что он, знаменитый тенор? Впрочем, на тенора я бы тем более не пошел.

Цандер сел за свой стол.

В его записях не было ни слова: тройные интегралы, дифференциальные уравнения и всякие прочие сложности, которыми в практике инженеры не пользуются. Впрочем, в его записях были слова: «Следовательно», «Итак», «В результате элементарных математических преобразований получаем». Но и эти слова были записаны немыслимыми буквами: Цандер, чтобы не терять времени напрасно, пользовался стенографией.

— Ну, так вы домой не едете? — спросили его.

— A-а? Да-да. Сейчас иду. Посижу десять минут. Закончу.

На другой день Королев пришел на работу первым и увидел, что в кабинете второй бригады не погашен свет. Он нахмурился и толкнул дверь. И увидел Цандера. Фридрих Артурович сидел за столом с логарифмической линейкой. Он поднял голову и спросил:

— А что, разве рабочий день уже закончился?

Королев поглядел в серьезные наивные глаза бригадира первой бригады и не сказал ни слова.

«Ну да, — подумал он. — Окон-то нет, он и не заметил, что наступила ночь и утро».

Потом Королев дал устный приказ работникам ГИРДа: последнему уходящему забирать с собой Цандера.

Появился начальник производства. Он поздоровался и положил перед Королевым бумаги.

— Ну что?

— Вот она, «Комсомолка» — токарный станок.

Королев и Бекенев переглянулись и засмеялись. На петличках начальника производства красовались следы от шпал.

— Синькой? — спросил Королез.

— Синькой, — ответил Бекенев.

Гирдовцы были закреплены за столовой для домработниц. Цандер ходил в столовую с жестяной банкой на проволочной дужке. Обед он брал на семь копеек, съедал первое, а гарнир складывал в банку и относил в подвал: это был его ужин.

Мошкин, работник первой бригады, котлету, положенную ему, оставлял на тарелке.

— Разве вы вегетарианец? — спросил Цандер Мошкина и покраснел.

— Да.

Мошкин переложил котлету в тарелку Цандера и подумал, что в следующий раз будет садиться с ним за один стол и котлету перекладывать незаметно.

Королев, сидевший за соседним столиком, наклонил голову пониже к тарелке.

— Черт знает, что делать, — сказал Мошкин. — Меня из комсомола выгнали.