Адмирал Вселенной - [50]

«Так это и есть Цандер, — думал Королев. — Наивный чудак, блестящий инженер, фантазер, чьи фантазии крепко держатся на железной логике математики. Все, что делает Цандер, с инженерной точки зрения правильно, только пока не тот уровень техники, чтоб осуществить его идеи. Задерживать дыхание пока рано. Как это говорил Циолковский? «Представление о легкости ешь временное заблуждение. Конечно, оно полезно, так как придает бодрость. Если бы знали трудности дела, то многие работающие с энтузиазмом отшатнулись бы с ужасом».

Королев знал, что Цандер делает опытный ракетный двигатель ОР-1, а говоря проще, переделывает паяльную лампу в «опытный реактивный» и испытывает ее в заброшенной гулкой кирке. Немногие глядели на его работы без веселья.

Королев познакомился с Цандером, когда появилось слово «ГИРД», Только слово и несколько энтузиастов.

Вечером гирдовцы — Цандер, Победоносцев, Тихонравов, Щетинков собрались на квартире Королева, недалеко от зоопарка на Конюшковской улице. Квартира была крохотная, со смежными комнатами, перестроенными в отдельные самим Сергеем Павловичем. Он был единственным владельцем отдельной квартиры, где можно собраться.

Королев сказал:

— Фридрих Артурович, а что, если ваш двигатель…

В этот момент вошла жена Сергея Павловича Ляля Винцентини.

— Пойдемте чаю попьем, — сказала она.

— А может, потом?

По виду мужчин она поняла, что в самом деле лучше потом.

Цандер заговорил о каких-то бобах, которые можно выращивать в ракете, летящей на другую планету.

«Уже и до бобов додумались, — улыбнулась Ляля, прикрывая дверь снаружи. — А может, этот бобовый разговор для конспирации? Удивительное дело, мужчины никогда не взрослеют окончательно. Это однажды сказала мне Мария Николаевна, но только я тогда не прочувствовала ее слов».

Мужчины поглядели на закрытую дверь.

— Фридрих Артурович, что, если ваш двигатель поставить на планер? — сказал Королев.

— Но я его делал как лабораторный, у него тяга пять килограммов. Я, правда, делаю второй…

— А я и имею в виду ваш второй двигатель. Видите ли, нам нужны средства и производственная база. Только непосредственные успехи дадут нам поддержку. Полет на Марс никто финансировать не будет, а ракетоплан — другое дело, более реальное.

— Может, вначале поставить двигатель на велосипед?

— Это не произведет никакого впечатления. Нужно брать быка за рога, то есть двигатель ставить на планер. Это реально, и на этой почве возможны успехи. Мы обязаны разорвать заколдованный круг: нет практических результатов — нет средств — работа стоит. Круг этот, кроме нас, никто рвать не будет.

— Но ведь на планере тут же отгорит хвост.

— Мы возьмем бесхвостку Черановского, там хвост не отгорит: там его нет. Правда, этот аппарат еще не достроен и не облетан.

— Кто же его облетает?

— Недаром же я занимался планеризмом, Фридрих Артурович.

Остальные поддержали Королева, в самом деле, нужно опуститься на грешную землю. А где взять производственную базу?

— Тут также необходимо опуститься на землю, — сказал Королев. — Если мы будем ждать, когда нашу организацию узаконят, пройдет неизвестно сколько времени. Нужно найти помещение и приступить к работе.

Цандер улыбнулся.

— Вы фантазер, Сергей Павлович. Кто же нам даст помещение?

— Никто. Помещение мы должны отыскать и взять его штурмом. Какой-нибудь подвал, так называемый нежилфонд.

— Где же искать подвал?

— Мы разобьем Москву на районы, и каждый из нас начнет поиски. Иногда придется пустить кое-кому пыль в глаза, иногда прикинуться дурачком, это уже зависит от индивидуальных способностей. Разнюхать у дворников, поболтаться около колонок, где женщины собираются посудачить за жизнь.

— А милиция ничего? — спросил Цандер.

— Милиция ничего. Но вас, может быть, и не стоит посылать на это дело.

И все согласились, что не стоит. Все-таки подозрительный немецкий акцент, несколько непривычная внешность.

Говорили допоздна. Строили планы, спорили, у каждого была своя идея, но всех объединяло одно желание — работать.

Когда вышли на улицу, была ночь. Сияли звезды. Цандер остановился. Его лицо было так бледно, что казалось светящимся. Он поднял руку и воскликнул:

— Да здравствуют межпланетные путешествия на пользу всего человечества!

Королев оделся «нейтрально». В такой форме одежды его можно принять и за студента, и за молодого рабочего, и за интеллигента, все в зависимости от обстановки. И двинулся на поиски помещения. Но, пройдя некоторое расстояние, он подумал:

«А собственно, зачем городить огород? На углу Садово-Спасской и Орликова есть прекрасный подвал. Там мы занимались теорией планеризма от МВТУ. Помещение это, кажется, сейчас свободно и числится за Осоавиахимом».

И в самом деле, подвал пустовал, в нем, кроме рваной оболочки аэростата, ничего не было, если не считать всякого хлама и грязи.

Через некоторое время гирдовцы посетили подвал и решили, что ничего лучшего и быть не может. Осталось только произвести ремонт и приступить к делу.

— Сергей Павлович, — улыбнулся Цандер, — как это у вас все ловко получается. Ракетоплан, подвал, бабы у колонки. У вас талант руководителя, а это так нужно для современного ученого…