Адмирал Вселенной - [11]

Сергей оглянулся и пошел на руках по каменным холодным плитам, внимательно поглядывая исподлобья вперед, нет ли на брусчатке битого стекла.

— Ой, что это! — услышал он испуганный женский голос и встал на ноги. Услышал за собой смех и прибавил шагу.

«А это тоже нужно. Это пригодится», — подумал он.

Впереди показалась розовая мельница Вайнштейна.

Всякая болезнь как-то влияет на человека: больного видно. Но с некоторых пор появилась не известная ни одному медицинскому светилу болезнь, которая никак не влияет ни на цвет лица, ни на работу печени, и возбудитель ее не обнаружен даже в самые сильные микроскопы. Это болезнь авиацией. У большинства против нее стойкий иммунитет, у других она проходит с детством, как свинка, для некоторых же она неизлечима. С ней уходят в могилу. Люди, зараженные авиационным вирусом, видят друг друга издалека или понимают Друг друга с первых же слов и взглядов. И, подобно всем больным, любят поговорить о своих болезнях.

Авиационный механик гидроотряда Василий Долганов, девятнадцатилетний, ладный парень, был неизлечимо болен, хотя внешне это никак не проявлялось Нет, кое-что в нем просматривалось, но это могли заметить только больные.

Он был профессионально резок и точен в движениях и словах: ведь в воздухе некогда юлить и называть черное белым. Он мог делать своими рукам. и почти все: этого требовала работа. И на малейший SOS тут же выходил навстречу: так же как, услышав во время полета посторонний звук, своего рода SOS, выскакивал из кабины и лез в мотор. А все прочее — тайна, понятная больным.

Долганов летал с командиром отряда Шляпниковым. Шляпников предпочитал этого «пацана» самым опытным специалистам.

Василий явился на службу и тут же увидел вчерашнего розовощекого парня. И он почувствовал тайный сигнал SOS.

— Здравствуйте, — сказал Сергей.

— Привет. Авиацией интересуешься?

— Да.

— Тогда иди сюда.

Василий не успел сказать, каким образом это сделать попроще, как парень сбросил свою неказистую одежонку, заплыл за проволоку и уже шел по территории отряда.

— Он ко мне, — сказал Василий часовому, — посторожи его кофточку.

Сергей зашагал рядом с Долгановым.

— И кухня авиации тебя тоже интересует? Грязь и все такое?

— Да.

— Тогда пойдем на разборку моторов. И вообще у тебя это серьезно или так?

— Серьезно.

— А из каких соображений?

— Не из каких. Бескорыстно.

Василий засмеялся.

— Тогда погляди, что кроется за прекрасным полетом и небесными восторгами.

Василий снял свои доспехи с эмблемой на груди в виде крылатого якоря, окруженного цепью, и переоделся в рванину. Подмигнул Сергею.

— Маскарад окончен, — сказал он. — Ведь летчик — это рабочий.

«Рабочий-рабочий», — пробормотал Сергей про себя.

Проходя мимо мотора, установленного на монтажной тележке, Василий пнул ногой ящик, и Сергей понял, что на него нужно сесть.

Когда Василий стал отворачивать гайку крепления насоса, Сергей увидел, что головка болта крутится. Тогда он отыскал нужный ключ и придержал болт.

— Ну-ну, — одобрительно проворчал Василий и стал крутить головой: куда бы деть снятый насос. Сергей резко подхватился и передвинул к мотору ведро с бензином, потом подумал и поставил его под правую руку своего нового товарища.

— Ага, — пробормотал тот и сорвал ключом гайку цилиндра. Перешел к следующей, а тем временем девая его рука продолжала откручивать сорванную гайку.

— Так получается быстрее, — пояснил он. — Левая рука тоже пусть работает, нечего филонить. А ты, кстати, знаешь, в какую сторону отворачиваются гайки?

— Знаю.

— Гайка отворачивается в любую сторону, надо только приложить усилие.

Сергей засмеялся: это была первая авиационная шутка, которую он услышал.

— А какой самый важный инструмент в авиации?

— Голова.

— Правильно! А вот гайка не отворачивается. Что делать?

— Приложить усилие?

— Грани забиты, ключ крутится.

— Запилить грани и взять другой ключ?

— Правильно, да не дюже. Пойди ткни этот торцовый ключ в песок.

— Понятно. Так гораздо быстрее: трение увеличится. И ключ не будет соскальзывать.

— Молодец. Обязательно из тебя выйдет аэродромный механик. Схватываешь на ходу. И грязи не Боишься. А что такое грязь? Помойся — не будет грязи. И точка.

Когда мотор был разобран, Василий спросил:

— Ты все понял?

— Кое-что.

— Разберешь и соберешь пару моторов — все поймешь. Э-э, черт!

— Что случилось?

— Командир сюда рулит.

В мастерские вошел стройный молодой человек в темно-синем авиационном костюме и ослепительно-белой рубашке.

— Здравствуйте, товарищи! А это что за привидение?

— Товарищ командир, человек мечтает посвятить всю свою жизнь авиации, — отчеканил Долганов с серьезным видом.

— Я не о том говорю. Почему без порток? Нарушение формы одежды.

— Товарищ командир..

— Разговорчики! Наряд вне очереди.

Шляпников повернулся и пошел к следующей тележке. А со следующей тележки подмигивали Василию и держались за животы, показывая, будто умирают со смеху.

— Повнимательнее там! — сказал Шляпников и вышел.

— Иди, Вася, почисти гальюн, — сказали с соседней монтажной тележки.

Долганов сделал вид, что не слышит.

— Надо гальюн почистить! — крикнули с соседнего места.

— Гальюн так гальюн, — сказал Сергей. — Кстати, где он находится?