Адмирал Спиридов - [18]

«...Прошу вас, для самого бога, соберите силы душевные и не допускайте до посрамления перед целым светом. Вся Европа на вас и на вашу экспедицию смотрит...»

Свыше месяца длилось плавание «обшивной» эскадры от Кронштадта до Копенгагена. Вдвое больше, и в неменьших трудностях, продолжался переход от Датских проливов через Северное море, Ла-Манш, Бискайский залив и Атлантический океан. В самом начале второго этапа пути эскадра лишилась одного из судов. Ночью в штормовую погоду пинк «Лапоминк» наткнулся на Скагенский риф в проливе Каттегат. Волны разбили судно; и вcе-таки его командир капитан-лейтенант Извеков, ученик Спиридова, не растерялся. Он успел не только предупредить выстрелами из пушек остальные суда эскадры об угрожавшей им опасности очутиться на камнях, но и спасти всех людей и значительную часть судового имущества. Да и поведение экипажа, сумевшего в ночной мгле выполнить все, что потребовал командир, было достойно похвалы, несмотря на потерю судна. Самоотверженность моряков «Лапоминка» в часы аврала после аварии еще раз подтвердила качества морской выучки людей, в которых Спиридов не сомневался.

Непогода, застигшая эскадру в Северном море, новые повреждения судов (особенно пинка «Венера» и бомбардирского корабля «Гром»), масса больных (до семисот человек) побудили Спиридова прервать плавание и 25 сентября укрыться на рейде рыбацкой гавани Гримсби у входа в английский порт Гулль. Впрочем, и там не обошлось без аварии. На этот раз пострадал линейный корабль «Три святителя». Сильным восточным ветром его поволокло с места якорной стоянки на мель. В результате удара вышло из строя рулевое управление, и корабль был поставлен вместе с «Громом» и «Венерой» к гулльским причалам на ремонт.

Здравый смысл подсказывал Спиридову необходимость задержаться в Гулле. Надо было основательно подготовиться к переходу через опасный для парусных судов Бискайский залив и вдоль скалистых берегов Пиренейского полуострова. И, конечно же, не следовало дробить состав эскадры. Правильнее всего было как можно дольше держать противника в заблуждении, которое он сам создал по наивности султана, не допускавшего возможности появления русских кораблей у средиземноморских берегов Турции. «Обшивная» эскадра должна была войти в Средиземное море в полном составе и в полной боевой готовности, чтобы до последнего момента сохранить преимущество внезапности. А сохранить такое преимущество удалось бы, — стоило только не спешить с выходом из Гулля, где имелись все условия для наилучшего ремонта кораблей и для лечения больных моряков. Лишнее время, проведенное в Англии, позволяло куда лучше подготовиться к дальнейшему, сократить в будущем стоянку на рейде Порт-Магона и совершить гораздо быстрее переход через Средиземное море к берегам Мореи, к Архипелагу, к Малой Азии. Тогда противник наверняка был бы захвачен врасплох.

Дувр (старинная гравюра)

Нетерпеливая поспешность Екатерины и ее советников лишила моряков «обшивной» эскадры преимущества внезапности. Пуще всего опасаясь уронить свой престиж в глазах зарубежных наблюдателей, весьма скептически относившихся к возможностям дальнего плавания русского флота, императрица через послов непрестанно подстегивала Спиридова, упрекала его в медлительности, настойчиво требовала во что бы то ни стало сократить время похода. Все это высказал адмиралу, специально приехав на свидание с ним в Гулль из Лондона, русский посол в Англии Чернышев. Напрасно Спиридов доказывал целесообразность задержки, напрасно просил дать срок больным морякам окрепнуть, чтобы не потерять их в пути, как были уже безвозвратно потеряны сто человек на переходах через Балтийское и Северное моря. На Чернышева не подействовало и то, что из семисот больных матросов и солдат, с которыми пришла в Гулль эскадра, двести человек находились в береговых госпиталях, а восемьдесят три умерли на стоянке. Именем «матушки-государыни» посол требовал не мешкать с выходом в море.

Вот почему Спиридов был вынужден уйти из Гулля раньше, чем предполагал, 10 октября, оставив там большинство судов (линейные корабли «Три святителя», «Ростислав», «Европа», «Ианнуарий», «Три иерарха», все пинки и мелкие суда) под общим командованием (на стоянке) Грейга, но разрешив каждому командиру продолжать дальнейший путь «по способности». Правда, он намеревался дождаться их в Гибралтаре, о чем договорился с Грейгом, однако обстоятельства сложились так, что встреча там не состоялась.

Отряд судов, уведенный Спиридовым из Гулля (линейные корабли «Евстафий» и «Северный орел» — на последнем находился контр-адмирал Елманов, еще в Копенгагене назначенный помощником командующего «обшивной» эскадрой, — фрегат «Надежда Благополучия» и бомбардирский корабль «Гром»), распался у берегов Пиренейского полуострова. Поврежденный штормом «Северный орел» повернул обратно к берегам Англии и укрылся в Портсмуте, где и выяснилась полная непригодность корабля. Туда же, в Портсмут, дважды возвращался с пути — менять нижние ванты, бизань- и грот-мачту — «Гром». Наконец, в штормовых просторах Атлантики надолго потерялась «Надежда Благополучия», и к Гибралтару 6 ноября пришел только «Евстафий».