Адмирал Лазарев - [21]

Завершая рассказ о первом кругосветном путешествии М. П. Лазарева, следует отметить, что молодой командир с честью провел свой небольшой парусный корабль, несмотря на тяжелые условия плавания.

Трудности этого возвращения — без медика и суперкарго продемонстрировали решительный и твердый характер Михаила Петровича, а также глубокие познания в морском деле, которые содействовали его последующему продвижению по службе.

Ну а дальше…

В 1817 году, за выслугу на море в 18 шестимесячных кампаниях, Михаил Петрович Лазарев был награжден орденом Святого Георгия 4-го класса.

А в 1818 году, с 28 мая по 9 июля, он ходил от Кронштадта до Красной Горки и обратно на 74-пушечном линейном корабле «Память Евстафия», под командой капитан-командора Мура. Он поступил на российскую службу в чине мичмана в 1783 году. Император Павел I отправил его в отставку в чине капитана 2-го ранга, но Александр I возвратил, назначив командовать кораблем «Память Евстафия». На флоте все звали Мура Устином Васильевичем, он участвовал во многих морских сражениях, и Михаил Петрович относился к нему с большим уважением.

Глава четвертая ЭКСПЕДИЦИЯ К ЮЖНОМУ ПОЛЮСУ (1819–1821)

Назначение экспедиции

В 1819 году, по воле императора Александра I, была снаряжена антарктическая экспедиция из двух судов, с ученой целью пройти вокруг света. Начальником экспедиции стал Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен.

Будущий мореплаватель родился 9 (20) сентября 1778 года на острове Эзель (Сааремаа, ныне это территория Эстонии). По окончании курса наук в Морском кадетском корпусе в 1797 году он был произведен в мичманы и до 1803 года нес службу на судах Ревельской эскадры в плаваниях по Балтийскому морю. В 1803 году отправился в кругосветное плавание на фрегате «Надежда», под командой выдающегося мореплавателя Ивана Федоровича Крузенштерна, которому молодого и прилежного офицера рекомендовал сам командующий флотом вице-адмирал Ханыков.

Это странствие оказало большое влияние на морское образование Беллинсгаузена, с особенным усердием занимавшегося составлением карт и описями новых и малоизученных берегов. И. Ф. Крузенштерн так оценил работу молодого исследователя: «Все почти карты рисованы им последним искусным офицером, который в то же время являет в себе способность хорошего гидрографа; он же составил и генеральную карту»^{65}.

В 1810 году Беллинсгаузена перевели на Черноморский флот и назначили командиром фрегата «Минерва». Плавая на этом фрегате три года у кавказских берегов, Фаддей Фаддеевич обратил внимание на их неверное изображение на российских морских картах и, произведя астрономические наблюдения, уточнил координаты важнейших объектов на восточном побережье Черного моря^{66}.

Незадолго до своего перевода в Санкт-Петербург для участия в экспедиции к Южному полюсу Беллинсгаузен был назначен командовать фрегатом «Флора», на котором предполагал продолжить начатые гидрографические работы.

Как видим, И. Ф. Крузенштерн не случайно рекомендовал назначить начальником антарктической экспедиции именно капитана 2-го ранга Ф. Ф. Беллинсгаузена. В своем письме от 31 марта 1819 года на имя морского министра И. И. Траверсе относительно организации экспедиции к Южному и Северному полюсам, в котором И. Ф. Крузенштерн подробно изложил свои, как он выразился, «примечания» относительно будущих путешествий, касающиеся их цели и ожидаемых результатов, маршрутов и подготовки к ним, он сопроводил свой выбор такими словами: «Хотя е. и. в. (его императорское величество. — И. Р.) и соблаговолит назначить сам начальников экспедиции, однако позвольте мне, впрочем, рекомендовать в начальники экспедиции к Южному полюсу капитана бар. Беллинсгаузена, он находился со мной на «Надежде», и потому могу судить об нем, он имеет особенные свойства к начальству над таковою экспедицией, превосходный морской офицер и имеет редкие познания в астрономии, гидрографии и физике. Наш флот, конечно, богат предприимчивыми и искусными офицерами, однако из всех оных, коих я знаю, не может никто, кроме Головнина, сравняться с бар. Беллинсгаузеном»^{67}.

«Современники рисуют Ф. Ф. Беллинсгаузена «смелым, решительным, знающим свое дело командиром, прекрасным моряком и штурманом, ученым-гидрографом, истинным русским патриотом»^{68}.

Заглядывая вперед, к этому можно добавить, что Михаил Петрович Лазарев, снискавший с годами, прошедшими после экспедиции к Южному полюсу, славу одного из талантливейших русских флотоводцев, вспоминая совместное с Беллинсгаузеном плавание, называл его не иначе как «искусным, неустрашимым моряком» и к этому прибавлял, что он был «отличный, теплой души человек»^{69}.

Осуществление первого русского научного антарктического плавания являлось частью плана, подготовленного правительством по повелению императора Александра I и предусматривавшего одновременную отправку в наиболее труднодоступные районы Мирового океана двух экспедиций в составе двух судов каждая — к Северному и Южному полюсам.

Необходимо отметить, что И. Ф. Крузенштерн в своем письме морскому министру уделил особое внимание экспедиции именно к Южному полюсу, подчеркнув ее важность в углублении познаний о Южном полушарии и поиске земли, которая могла там существовать. Будучи опытным мореплавателем и первооткрывателем, человеком с широким кругозором и глубокими знаниями в области гидрографии и океанографии, удостоенным звания почетного члена Московского университета, Крузенштерн торопил с ее отправкой, стремясь сохранить приоритет за Россией: «Обе экспедиции равномерно важны, но я постараюсь приготовить инструкцию для первой с большей подробностью, не только потому, что наши мореходцы знают менее южную часть Великого океана, нежели северную, но и для того, что сия экспедиция, кроме главной ее цели изведать страны Южного полюса, должна особенно иметь в предмете поверить все неверное в южной половине Великого океана и пополнить все находящиеся в оном недостатки, дабы она могла признана быть, так сказать, заключительным путешествием в сем море. Славу такового предприятия не должны мы допускать отнять другим у нас, она в продолжение краткого времени достанется непременно в удел англичанам или французам. По сим-то причинам почитаю я сие предприятие одним из важнейших, как когда-либо предначинаемы были… Путешествие единственно предпринять к обогащению познаний [оно] имеет, конечно, увенчаться признательностью и удивлением позднейшего потомства…»