Аделаида - [10]

— Дорогая Нани, уважаемые дамы и господа, я счастлив разделить с вами это путешествие. Моя яхта находится рядом с «Аделаидой» и я буду рад пригласить вас к себе на борт через пару часов, пока мои слуги сервируют нам легкий ланч. — Аглийский Мустафы был так же безупречен, как и он сам, и так же порывист. — Я хотел угостить вас устрицами и шампанским, но в беседе с Сержем, капитаном вашей яхты, выяснил, что мы с госпожой Готлиб, что и радует, и огорчает, мыслим одинаково, а она уже меня опередила. Поэтому не обессудьте за задержку, времени на подготовку у меня было мало, но я распорядился, чтобы нам подали нежнейшее каре австралийских ягнят с французскими трюфелями и белым тайским рисом. Вам такой ланч не покажется слишком пресным? Я сам не пью алкоголь, но возможно, вам понравится мой винный погреб?

— Ничего! Мы разбавим пресность тайского риса чем-нибудь пикантным, не правда ли друзья? — обрела, наконец, дар речи Нани.

— Если только своей красотой, милые дамы, — Мустафа Юзеф одним взглядом разжег страсть сразу в десятке женских сердец, словно поднес к проспиртованному факелу горящую спичку.

* * *

Триумфальное появление шейха на яхте прозевали только три человека: Аделаида, Дэн и Док, расположившиеся в темной прохладе винотеки и потягивающие смородиновый ликёр, который Нани всегда заказывала специально для дочери.

Девушка никак не могла понять своего состояния. Она почти час провела с молодым человеком, и за этот час он не надоел ей нисколько. Более того, она сама предложила заглянуть в каюту к Доку и пригласить его поболтать с ними. Сколько помнила себя Деля, подобную легкость в общении она испытывала всего пару раз в жизни, очень-очень давно. А сейчас она вообще расшалилась, словно ребёнок, ибо хитрый и мудрый профессор Эткин предложил им сыграть в ассоциации, чтобы на практике показать, как работает психотерапевт его уровня. Три минуты назад Дэн рассказывал о том, какие ассоциации у него вызывает слово «саванна» и Док без труда распознал в Дэне заядлого путешественника, более того, он абсолютно точно назвал страны, в которых молодой человек уже побывал и какие планирует посетить…

— Теперь моя очередь! Моя!!! Я тоже хочу! — захлопала в ладоши Аделаида, — Мне тоже интересно о себе кое-что узнать.

— Хорошо. Тогда вот тебе простой вопрос: какие ассоциации у тебя вызывает имя твоей матери — Анна. Именно Анна, а не Нани?

Ни Деля, ни Дэн не заметили, как потемнели глаза профессора, как напряженно сжались уголки губ.

— Док, с ней всё в порядке? — озабоченно спросил Дэн, заметив, что Деля вот уже пять минут не выходит из ступора.

— Надеюсь, ответил Михаил, хотя уверенности в его голосе не было.

— Окей! Я готова! — Аделаида широко распахнула шоколадные глаза, — Я должна говорить первое, что приходит в голову?

— Конечно. Но, пожалуйста, не отделывайся одним словом.

Аделаида задумалась и вдруг её словно накрыло тяжелой и душной волной. Она взволнованно заговорила:

— Какие-то незнакомые люди. Дороги… Сады. Это, наверное, деревня? Но в Америке нет таких деревень. Это небольшие домики белого цвета, словно покрашенная известью глина, много, беспощадно много цветов. Не как на кладбище, или на свадьбе… Просто… Очень, очень много цветов вокруг. Мама говорит на странном языке. Папы почему-то рядом нет. А потом, вдруг, золото. Много-много золота. Так много, как в сказке про Алладина…

— Достаточно девочка. Давай чуть-чуть уточним: тебе хорошо там, возле этих домов, садов и цветов?

— Не знаю. Мне кажется, я там никому не нужна… — Деля вздрогнула и открыла глаза. — Ну же, Док, что это значит?

— А давайте я попробую угадать, — вмешался Дэн. — Тем более, что это не сложно. Я же специально прочёл биографию твоей семьи, так что без труда тебе всё объясню.

— Попробуй! — голос Аделаиды дрожал, а сама она, казалось, до сих пор находилась по ту сторону грёз.

— Твоя мама уроженка Израиля. Она жила в кибуце, где было много людей из разных стран. Возможно, они разбивали цветники во дворах… Там же. Кстати, Анна и познакомилась с твоим отцом, который одним из первых стал внедрять в Израиле компьютерные технологии. Поскольку твой отец был выходцем из очень богатой индийской семьи, то он, скорее всего, дарил маме всякие золотые украшения, которые тебе, малышке, вероятно, казались несметными сокровищами…. Ну что, профессор, справился я?

— Да, наверно! — ответила вместо Дока девушка.

— Да…, — проглотил тугой комок, внезапно перехвативший горло профессор Эткин. — За исключением того, что в Израиле, который я знаю очень хорошо, нет таких белёных домов, садов и цветов…

— А где же это есть? — затормошила Дока Деля.

— В Крыму. Возле Новороссийска, Ялты, Алупки, Алушты… То, что увидела Деля, это, без сомнения Крым!

— Кто здесь рассуждает о Крыме? — взорвал уютную тишину резкий, похожий на окрик, вопрос Нани. — Михаэль Эткин, что тут происходит? В какие игры вы тут играете?

— Именно в игры, миссис Готлиб. — Дэн ничего не понял, но почувствовал, что женщина в ярости. — Мы играем в обычные детские игры, которые, к счастью, Аделаида нашла весьма увлекательными. Мы задаем набор фраз и угадываем ассоциацию, которую загадал ведущий.