Аделаида - [8]

Нужно еще раз обстоятельно побеседовать с Доком. Возможно, если ему заплатить вдвое больше, он будет действовать только в тех рамках, которые ему обозначит Нани?

Господи, голова идёт кругом!

Миллиардерша решительно вошла в ванную комнату, взяла ватный диск и придирчиво осмотрела себя в зеркало. Да, современная косметология творит чудеса. И то, что можно было исправить, Нани давным давно исправила. Но она всегда помнила бабушкину фразу о том, что еврейки хороши от 14 до 18, и от 40 до 50. Украинки расцветают именно в 18 и цветут аж до 35. Анне повезло. Имея в роду папу украинца и еврейскую маму, она умудрилась прекрасно выглядеть и в юности, и в тридцать, и еще пару лет назад. Но сейчас, достигнув возраста, о котором баба Шура умалчивала, Нани с ужасом стала замечать, что её аппетитный зад оплыл, увеличился и повис ниже позвоночника кулем. Возле колен образовались какие-то жирные складки, а на затылке, там где шея становится спиной, стал отчетливо прорисовываться самый настоящий горб. Впрочем, девять из десяти этих проблем можно было бы легко избежать, если бы в своё время Анна не поклялась обожавшему её Раджу более никогда не ложиться под нож хирурга.

Аделаиде было тогда лет четырнадцать, а Нани только-только вошла во вкус больших и, что важно, собственных денег, и посему решила, что подарит себе и дочери удовольствие сделаться чуточку красивее. Деле врачи должны были изменить форму носа, который казался и матери и дочери чуть великоватым и неопрятным, а самой Анне пришла в голову мысль вставить грудные импланты (Радж всегда любил большую грудь). Операции матери и дочке назначили на 8 июля 2000 года в одной из самых дорогих и фешенебельных клиник на Филиппинах. Ровно в 10 утра им дали наркоз, а ровно в 13–49 на остров Лусон обрушился тайфун «Кироги» с цунами высотой боле 10 метров. Клинику спасло только то, что она находилась в глубине острова. Но подача электричества и, соответственно, кислорода в маски, которые находились на лицах прооперированных пациенток прекратилась. Доктор Тайсон находился в палате рядом с Аделаидой, поэтому с ней всё обошлось довольно легко. А вот о Нани забыли. Забыли ровно на те критические две с половиной минуты за время которых, без доступа кислорода ома бы легко могла отправиться к праотцам.

Когда Радж узнал обо всём — поседел за одну ночь. И взял с жены клятву никогда более, ни при каких обстоятельствах не рисковать своей жизнью и здоровьем только затем, чтобы доставить ему удовольствие. И Анна поклялась.

В этот момент в каюте раздалась мелодичная трель телефонного звонка. Судя по мелодии, звонили с капитанского мостика.

— Алло, кэп. Что произошло? — голос Нани мгновенно, по привычке, превратился в медовый.

— Хэллоу, мэм! В зоне видимости яхта с катарским флагом. Просит контакта. Что ответить?

— Большая яхта?

— Раза в три меньше нашей. Но скорость у неё, по всей видимости, узлов пятьдесят. Так что она шустрая.

— Это опасно?

— Встреча в океане всегда опасна. Особенно незапланированная.

— Да, Серж, вы умеете вселить оптимизм. Что я должна вам ответить? Ой, погодите, у меня звонок по спутнику. Вероятно, Радж. Оставайтесь на связи. Алло? — Нани ответила на входящий вызов.

— Доброго дня, миссис Готлиб. Это Мустафа Юзеф.

— Кто-кто?

— Один из победителей вашего конкурса. Увы, дела бизнеса заставили меня задержаться, но я не мог проигнорировать приглашение такой прекрасной дамы и потому, пусть с опозданием, но я здесь!

Боже! Мустафа Юзеф! Один из могущественных нефтяных королей, участие которого в конкурсе стало для Нани большим сюрпризом. Впрочем, его отсутствие на борту в урочный час заставило усомниться в подлинности личности участника.

— Алло? Вы меня слышите? Я понимаю, что недостоин беседы, ибо не предупредил вас о своём опоздании, но поверьте, ситуация так сложилась. Вы слышали, что русские начали бомбить сирийских террористов? Надеюсь, вы сочтёте причину уважительной?

— Погодите, дорогой Мустафа, но при чём здесь вы? Не хотите ли вы сказать, что как-то связаны, упаси боже, с террористами?

— Конечно, нет! Но я торгую нефтью. А она, скажем так, не всегда бела как платина. Скорее, наоборот. В общем, я буду счастлив присоединиться к группе ваших гостей и наконец увидеть и вас, и прекрасную Аделаиду?

— Вы говорите о яхте? — кокетливо проворковала в трубку Нани.

— Я говорю о вашей несравненной дочери!

— Но вы потеряли три дня и уже не сможете претендовать на миллион…

— Правда? Какая жалость, — притворно вздохнул у самого уха Анны глубокий бархатный баритон. — Давайте я заплачу вам штраф в виде трех миллионов и мы с вами наградим победителя чуть более щедро, чем вы пообещали?

— Что ж, это прекрасная новость. Я и не подумаю отказаться, и прямо сейчас сообщу об этом гостям. Ну а вы выходите на связь с моим капитаном и непременно пожалуйте к ужину!

— Договорились.

* * *

Тем временем в малой обеденной зоне раздавался звон бокалов, вздохи открываемых пробок шампанского, на горках хрустального льда влажно поблескивали устричные раковины, а из голубоватых и почти прозрачных фарфоровых соусников разносился умопомрачительный аромат зеленых и желтых цитрусовых, теплого масла, лимонной травы, исопа и свежей мяты.