Адаптация к хитрости - [83]

— А ты хорошо сыграла.

Я повернулась, чтобы уйти. Ли ухватил за плечи:

— Не понравилось участвовать в представлении?

— Не понравилось!

— Но ведь ты узнала, что хотела?

Я тряхнула плечами. Бесполезно. Он не хотел меня отпускать — не успел еще насладиться триумфом.

— «Секс» ты сыграла хорошо. Информацию получила. Так чем же недовольна?

— Я хотела информацию, а вместо того этот Инг залез языком в мой рот!

— Издержки шпионской профессии. Бывает, красивым девушкам приходится и ноги раздвигать, чтобы узнать что-то важное. Ты еще легко отделалась.

— А если бы не отделалась? Если бы он счел меня интересной?

— Я знал, что ты отделаешься.

— Не уходи от ответа. Что бы ты тогда сделал, если бы я провалилась? О, знаю! Сказал бы, что я сама виновата. И если кого-то будут насиловать, ты просто пройдешь мимо, да? Ведь это чужая проблема, чужая слабость, чужая ошибка! Какой же тогда из тебя военный? Как ты можешь называть себя курсантом, будучи таким бесчувственным?

Его глаза блеснули ядовитой зеленью, и в следующее мгновение мои губы обожгло. Он стиснул меня до боли крепко, чтобы не вырвалась. Оттолкнуть его я бы не смогла, и поэтому укусила. Даже тогда мужчина полусумасшедший поцелуй не прервал. Я перестала сопротивляться, с удивлением приняв, что его тянет ко мне так, что даже боль — не помеха.

Закончив, Малейв отстранился.

— Как неохотно ты отдаешь долги.

Я сжала кулаки. Центаврианина я видела, как размытое пятно, как врага, как тварь, которую нужно ударить, и плевать на последствия! Но я не была бы самой собой, если бы так поступила. Закрыв глаза, я сосчитала мысленно до десяти, вспомнила, что сама позвонила ему и сама согласилась на эту авантюру.

— Посмеешь еще — сделаю гораздо больнее.

— Звучит заманчиво, — протянул он, и провел языком по нижней губе, на которой красной бусинкой набухла кровь.

Мы дошли до ближайшего такси с гостеприимно приоткрытой дверцей. Сели на места, причем, я даже не старалась отодвинуться от своего спутника. Какая разница, буду сидеть я дальше или ближе? Если он захочет меня коснуться или еще что, ему ничего не помешает. Весь полет до резервации мы молчали. Я со злорадством отмечала, что центаврианин то и дело слизывает кровь с нижней губы.

«Так тебе и надо, змея ядовитоглазая».

Как только такси опустилось на площадку назначения, Ли, усмехаясь, дал мне напутствие:

— Не побей никого по пути, ладно?

Я вышла из такси и поторопилась по дороге домой. И правда, захотелось побить… себя. За то, что сама влезла в неприятности, что рисковала, что чуть не соблазнила опасного цента, раззадорила Ли… Это, конечно, неразумно, поступать так. А с другой стороны — как блекла жизнь, если в ней нет риска!

Глава 20

Утро следующего дня выдалось таким же напряженным, как и вечер предыдущего. Я сидела на лавке перед Отделом внутренних дел резервации, и тщетно пыталась унять дрожь. Уже два сезона я была не гражданкой третьей категории, а курсанткой, а это значило, что бояться мне не следовало. Мне нужно было только войти, заполнить заявление, дождаться приглашения и выложить всю правду о том, что вчера произошло.

Эмпатическое воздействие в Центаврианской Федерации запрещено за исключением использования его в судебных разбирательствах и при некоторых прецедентах. Ли на меня воздействовал, когда проверял — но у него были полномочия миграционного агента. Однокурсники на меня воздействовали, но только раз, да и то по-детски. А вот Инг совершил против выдуманной Нэнси преступление — внушил желание. Это можно считать изнасилованием.

Процедуру разбирательств таких случаев я изучила: нужно подать заявление и четко указать, в какое время против какого лица какое именно воздействие было применено. Подозреваемого должны были проверить эмпаты и телепаты. И, если факт воздействия подтверждался, осуждаемому принудительно ставили особый блок на подсознании, ограничивая психокинетические и эмпатические способности. А еще его Род или семья платили штраф и компенсацию пострадавшей стороне…

Мне нужно было только написать заявление.

А я трусила. Боялась, что над моим заявлением посмеются, а Род вступится за Инга и так наедет на меня и мою семью, что наша жизнь превратится в кошмар. Страшно выступать против сильных мира сего, очень страшно. Я не была настолько в себе уверена, и не верила, что справедливость вот так сразу после моего заявления и восторжествует.

«Не могу, — сдалась я. — Не могу рисковать своей учебой в академии. Не хочу наживать врага. Но и оставлять все, как есть — нельзя. Инг продолжит пользоваться эмпатией, чтобы получает желаемое».

Я поднялась с лавки, нервно поправила выбившуюся из пучка прядь волос.

Какая дилемма! Я могу просто забыть обо всем, и вернуться в учебку, как ни в чем не бывало… А могу зарегистрировать заявление и заставить Инга заплатить за свои делишки.

Я начала ходить вперед-назад.

Должен быть еще какой-то выход. Чтобы и Инга наказать, и самой остаться как бы ни при чем. Вот только какой? Можно спросить совета у Кеши, но тогда у даже у него случится истерика (Как! Мою сестренку чуть не изнасиловали? Порву уродов!). С Малейвом я снова в состоянии тихой войны. Милу сама отщепенец. Наставник из Дома Жизни призовет понять и простить. Гаррисон вообще влюблен.