А. Разумовский: Ночной император - [159]
— Ах, Алексей Григорьевич, мой добрый… мой еще нестарый шалунишка! Так ли уж мало? Напрашиваетесь на похвалу?
Она истинно по-женски тронула его дрогнувший локоть.
— Но что с вами?
А что с ним? Не было сходства в облике Екатерины и Елизаветы, но рука-то вот дрогнула от незажившего воспоминания…
— Одиночество, моя государыня… Одиночество!
Она милостиво восприняла этот неофициальный титул. В конце концов, принимала его в домашнем кабинете, а не в громоздком нагромождении казенной мебели, где суетились секретари и разные посыльные.
— Я слишком хорошо понимаю одиночество, Алексей Григорьевич. Но что же нам делать? — Этим сближением себя и сидящего перед ней немолодого царедворца едино уравнивала… — Жить надо и…
— …царствовать, государыня, — по-свойски перебил ее Алексей.
Если бы она желала предстать перед ним императрицей, только императрицей, не потерпела бы вмешательства в свою размеренную, тонкую речь. Но ведь хотелось быть просто собеседницей, даже наперсницей этого уже пожившего, давно знакомого царедворца. Она дала тайный знак какому-то невидимому прислужнику — и тотчас же явился завитой и напудренный то ли камер-паж, то ли камер-лакей. С небольшим подносиком в руках, на котором стояли две фарфоровые чашечки с новомодным дымящимся напитком — и больше ничего. Алексей невольно улыбнулся. Екатерина поняла его:
— Мой предшественник не так встречал гостя?
— Не так, государыня. Не стану скрывать…
— Дай незачем скрывать, Алексей Григорьевич. Мы насмотрелись за свою жизнь…
Нет, женский вздох украшает даже императрицу. Алексей лишь склонил голову, но промолчал. Как ни странно, он начал догадываться о цели своего неурочного приглашения. И поздненько, и отошло время для бесед со своим подданным. Кто же он в таком случае?
Раздумье прервал по-свойски вошедший, что-то дожевывая на ходу, Григорий Орлов. Он тем же свойским манером кивнул Алексею и сказал, опуская всякие титулы:
— Так я велю заложить ваших любимых, соловых?
Она тем же простым кивком отпустила его и рассмеялась:
— Вот и у меня уже соловые появились! Покойная Елизавета Петровна ведь тоже любила соловых?
Алексей все больше убеждался в своей догадке и потому совершенно перестал опасаться.
— Она тоже была женщина, государыня.
Екатерина внимательно, очень внимательно, посмотрела на него:
— Женщина на троне… Ведь это тягостно и противно природе женской. Не так ли, Алексей Григорьевич?
— Истинно так, государыня… Екатерина Алексеевна, — добавил он, явно переходя границы дозволенного: кто же по имени называет государей?
Она странным образом все ему прощала.
— Да, Елизавета Петровна была истинная женщина. А всякой женщине хочется быть матерью. У всякой матери могут… да что там — должны, — напористо поправилась она, — должны быть дети! Как вы думаете, могла ли Елизавета прожить свою жизнь бездетно?
Теперь-то уж Алексей точно знал, чего добивается от него эта красивая, уверенная в себе женщина, которая волею судеб стала самодержицей российской и у которой именно поэтому появятся наследники, и даже еще раньше соперники, Павел Петрович, Пуничка крикливый, воспитанник хитродворца Панина… Но только ли один Павел Петрович?!
Вот ведь какой неразрешимый вопрос гнетет Екатерину, по рождению все-таки немку, без всяких российских корней.
— Слухами земля полна, государыня, но что слухи? Звук пустой. Колебание воздусев.
— Ох, не скажите, Алексей Григорьевич! — невольным вздохом выдала она свою тревогу. — Петр Федорович еще лежит в храме, до своего часа не погребенный, а мало ли глупых слухов витает?..
Екатерина требовательно смотрела на него.
— Витают, да… На каждый роток не накинешь платок. Даже царский. До Сибири иль Камчатки болтуна сопровождающий. Да… Взять хоть и Григория Орлова — вдруг кому-то захочется помазать его рыцарский лик грязцой? Мол, вроде как локотком толкнул несчастного Петра Федоровича, а локоток-то у него — ого!
Это наводящее рассуждение и нравилось — и не нравилось Екатерине. Дань восхищения Григорию Орлову отдана, но вроде и намек явный?..
— Оставим Григория Орлова. Он, в случае чего, сможет защитить свою честь. Вас-то — не тревожат ли слухи?..
Это было прямое повеление — исповедоваться перед ней в случае чего. Но есть ли право, даже у самодержицы, на такую исповедь?
— Чего тревожиться, моя добрая государыня? Слухи не прибавят мне радости… но и не убавят. Хотя в любом случае — не возвернут молодость. Не облагодетельствуют семьей, тем более детками… как вас вот Бог благословил Павлом Петровичем. Грешен, как всякий раб Божий, но надо ли грехи вспоминать?
— Да ведь они, Алексей Григорьевич, для души приятность, не правда ли?
— Не смею возражать своей государыне… — Он просто не знал, что дальше говорить.
Выручил все тот же бесцеремонный и требовательный Григорий Орлов. Войдя снова, он по-домашнему бухнулся на ближний диван и зевнул:
— Не застоялись бы соловые…
Екатерина потупилась от очередной его бесцеремонности. Красив, силен, любвеобилен… но будет ли таким, как Алексей Разумовский при счастливейшей Елизавете? Ведь не слепая — столько лет рядом прожила! Тем и хорош для Елизаветы был Разумовский, что никогда вот так нагло не врывался в стороннюю беседу…
Таинственная смерть Саввы Морозова, русского предпринимателя и мецената, могущество и капитал которого не имели равных в стране, самым непостижимым образом перекликается с недавней гибелью российского олигарха и политического деятеля Бориса Березовского, найденного с петлей на шее в запертой изнутри ванной комнате. Согласно официальной версии, Савва Морозов покончил с собой, выстрелив в грудь из браунинга, однако нельзя исключать и другого. Миллионера, чрезмерно увлеченного революционными идеями и помогающего большевикам прийти к власти, могли убить как соратники, так и враги.
Новый роман современного писателя-историка А. Савеличе-ва посвящен жизни и судьбе младшего брата знаменитого фаворита императрицы Елизаветы Петровны, «последнего гетмана Малороссии», графа Кирилла Григорьевича Разумовского. (1728-1803).
Об одном из самых известных деятелей российской истории начала XX в., легендарном «генерале террора» Борисе Савинкове (1879—1925), рассказывает новый роман современного писателя А. Савеличева.
Роман современного писателя А.Савеличева рассказывает о жизни и судьбе одного из самых ярких и противоречивых политических деятелей в истории России – Петра Аркадьевича Столыпина (1862–1911).
В романе А. Савеличева «Забереги» изображены события военного времени, нелегкий труд в тылу. Автор рассказывает о вологодской деревне в те тяжелые годы, о беженцах из Карелии и Белоруссии, нашедших надежный приют у русских крестьян.
«У чёрного моря» - полудокумент-полувыдумка. В этой книге одесские евреи – вся община и отдельная семья, их судьба и война, расцвет и увядание, страх, смех, горечь и надежда… Книга родилась из желания воздать должное тем, кто выручал евреев в смертельную для них пору оккупации. За годы работы тема расширилась, повествование растеклось от необходимости вглядеться в лик Одессы и лица одесситов. Книжка стала пухлой. А главной целью её остаётся первоначальное: помянуть благодарно всех, спасавших или помогших спасению, чьи имена всплыли, когда ворошил я свидетельства тех дней.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.
Талантливый ученый и просветитель-первопечатник, отринув современную ему науку и религию, предался силам тьмы и продал душу дьяволу, движимый «безумной жаждой познания истины» и мечтой о всеобщем счастье. Таким в 1791 году, еще до появления великой гетевской трагедии, увидел и изобразил легендарного Фауста младший современник и друг Гете немецкий писатель Фридрих Максимилиан Клингер. Сюжет его книги проводит Фауста, а с ним и читателя, сквозь все круги европейского социального ада и завершается трагической гибелью души главного героя.
...Гусейнкули Гулам-заде был активным участником бурных революционных событий в Иране, происходивших в 1926 г. Находясь на военной службе, он вступил в подпольную революционную организацию и с оружием в руках защищал права бедного курдского народа.Об этих драматических событиях, о подвигах героев курдского восстания повествуется во второй книге Г. Гулам-заде «Гнев», которая является продолжением первой книги, вышедшей под таким же названием.Над книгой работали на правах соавторов Ю. П. Белов и Н. Н. Золотарев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Представителю древнего боярского рода Басмановых Алексею Даниловичу (?-1570) судьба предначертала испытать в жизни и великий триумф, и великую трагедию. Царский любимец, храбрый и умелый военачальник, отличившийся при взятии Казани, в Ливонской войне и при отражении набега крымских татар, он стал жертвой подозрительности и жестокости Ивана Грозного. О жизни крупного военного и государственного деятеля времён царя Ивана IV, вдохновителя опричнины Алексея Даниловича Басманова рассказывает новый роман писателя-историка Александра Антонова.
Новый роман известной писательницы-историка Нины Молевой рассказывает о жизни «последнего фаворита» императрицы Екатерины II П. А. Зубова (1767–1822).
Романы известных современных писателей посвящены жизни и трагической судьбе двоих людей, оставивших след в истории и памяти человечества: императора Александра II и светлейшей княгини Юрьевской (Екатерины Долгоруковой).«Императрица тихо скончалась. Господи, прими её душу и отпусти мои вольные или невольные грехи... Сегодня кончилась моя двойная жизнь. Буду ли я счастливее в будущем? Я очень опечален. А Она не скрывает своей радости. Она говорит уже о легализации её положения; это недоверие меня убивает! Я сделаю для неё всё, что будет в моей власти...»(Дневник императора Александра II,22 мая 1880 года).
Вошедшие в том произведения повествуют о фаворите императрицы Анны Иоанновны, графе Эрнсте Иоганне Бироне (1690–1772).Замечательный русский историк С. М. Соловьев писал, что «Бирон и ему подобные по личным средствам вовсе недостойные занимать высокие места, вместе с толпою иностранцев, ими поднятых и им подобных, были теми паразитами, которые производили болезненное состояние России в царствование Анны».