…а бес в ребро! - [23]
– Напомни.
– Я репатриировался в девяностом, нас, врачей, приехало более шести тысяч. Была введена система ужесточенных экзаменов, подспудная задача которых: «Не пущать!». Аргументы – переизбыток врачей, а истинная причина – неверие в наш профессионализм, тут многие были убеждены, что в России до сих пор оперируют серпом и молотом…
– Всё это происходило в начале нашей репатриации, – перебил его Август Львович. – Но прошли годы, прибыли еще сотни тысяч потенциальных пациентов, врачей стало явно не хватать. И теперь представители «Сохнута» и министерства алии и интеграции зачастили в Россию, зовут врачей и вдохновенно рассказывают, с каким нетерпением их ждут в Израиле!..
– Это сейчас, – согласился Рубен, – а тогда мы были возмущены и вышли на демонстрацию перед Кнессетом, а семеро из нас поставили палатку и объявили голодовку. И хотя они еще не сдали экзамена, но голодали по всем правилам: лежали, пили воду и ставили себе клизмы.
– Хорошо, что с ними рядом не прилегли все шесть тысяч врачей, – подвел итог Август Львович. – Шесть тысяч клизм одновременно – это была бы уже катаклизма для всей страны…
Он вдруг прервал себя:
– Рубенчик, но это грустно, а не смешно.
– Смешное впереди, слушай. Пока шли экзамены, я подрабатывал вахтером в гостинице. Там поселили тебя. Ты уже тогда был и здесь популярен: статьи в газетах, интервью на радио… Каждый день куча посетителей… Однажды два журналиста пытались прорваться к тебе поздно вечером, часов в одиннадцать. Я их не пускал. Они позвонили тебе, ты разозлился, спустился и заявил: «Когда идут к академику, вахтер не должен становиться поперек дороги». Я тебе ответил: «Не надо меня учить. Академиком может стать каждый, а вахтером надо родиться!..»
Август Львович рассмеялся:
– Помню, помню! Мне это очень понравилось, и с этого момента началась наша дружба… Я предлагаю опоздавших больше не ждать – пошли сядем.
Они поднялись и направились к накрытому столу. В этот момент снова хлопнула калитка, и в дом вошли Шимон и Эфраим.
– Простите за опоздание, – вместо «здрасьте» стал оправдываться Шимон, – мы не виноваты: я заехал за Эфраимом, а его улицу перекрыли, там произошла авария, чтоб не объезжать через центр, я попытался проскочить мимо полицейского, он остановил меня и стал угрожать, я попытался сунуть ему пятьдесят шекелей, он удивился и спросил: «Что, в России дают авансы за штрафы?». И выписал мне наказание на двести шекелей, тогда мне пришлось объезжать через Аялон, а там тоже полно полиции, и я…
– Кончай трепаться, – перебил его Август Львович, – садитесь за стол, коньяк стынет.
– Прости, Августик, мы ненадолго, дома после вчерашнего осталась куча несъеденного, жена накрыла стол, и все вчерашние гости придут доедать, – он глянул на часы, – наверное, уже пришли.
Обратился к сидящим за столом:
– Вы вчера всё попробовали, помните, какая вкуснятина, может, и сегодня придете?
– Спасибо за приглашение, но, мужики, сегодня, по нашей традиции, вы обязаны быть у меня. Садитесь за стол, выпейте по рюмке и выполните обязательство.
– Это мы помним, помним. Пришли специально, чтобы отхохмиться.
Они сели за стол, Август Львович наполнил бокалы:
– Друзья мои! Произношу наш традиционный тост. Давайте выпьем за то, чтобы нас никогда, даже в самые тяжелые годины, не покидало спасительное чувство юмора!.. Припев?
Все одновременно воскликнули:
– Ха!.. Ха!.. Ха!
Чокнулись и выпили. Шимон встал, повернулся к Эфраиму:
– Позволь мне первому. – Затем обратился к хозяину стола: – Ты, Августик, как-то сказал, что решил писать под псевдонимом: Антон Павлович Чехов.
– Да. Это будет забавно.
– И мне нравится. Но я решил его усовершенствовать как банкир. Поэтому предлагаю такой псевдоним: Антон Павлович… Чеков.
Все рассмеялись.
Август Львович пожал ему руку:
– Спасибо, дорогой! Я подумаю. – Повернулся к Эфраиму: – А ты что сочинил?
– Я пошел по его пути: я не сочинял, я отредактировал.
– Кого?
– Тоже классика: Пушкина Александра Сергеевича.
– Не томи! Какую фразу?
– Самую хрестоматийную.
Эфраим встал в профессиональную позу декламатора и с чувством прочитал:
– Ну? И что тут смешного?
– Отредактированный вариант. Изменил всего одно слово. Читаю:
Все засмеялись.
– Если вам обоим поручат переписать русскую хрестоматию, вы из нее сделаете пособие для бандитов и авантюристов, – подвел итог Август Львович.
У Шимона зазвонил мобильник. Он поднес его к уху:
– Да, да!.. Мы уже в машине, уже подъезжаем… Ну, не сердись, милая, сплошные пробки… Как кто?.. Я, Эфраим и Рубенчик… – Он закрыл трубку ладонью и сообщил Рубенчику: – Твоя Лиза уже там.
– Ты чего мне стол оголяешь! – упрекнул его Август Львович. – Рубенчик остается с нами.
– Не сердись, – извинился Рубенчик, – но если Лиза там, я не могу остаться. Особенно после сегодняшнего скандала. Поеду мириться.
Он встал и направился к выходу.
– …Всё, всё!.. Я же в машине, за болтовню по мобиль нику меня могут оштрафовать! – завершил разговор Шимон.
Затем поспешно вышел из-за стола:
Это уже третья детективная повесть Александра Каневского. Как и две предыдущие, она трагикомична, в ней много смешного, и грустного, и неожиданного, много ярких, колоритных персонажей.Первая повесть, «Кровавая Мэри», понравилась читателям, они полюбили её главного героя — следователя Бориса Пахомова, весёлого, эксцентричного, непредсказуемого, и требовали продолжения. Автор откликнулся на эти призывы и написал «Проклятия по контракту». И эта книга была хорошо принята читателями, и они призывали автора «не останавливаться на достигнутом» — в результате появилась эта повесть, «Елена прекрасная», с тем же главным героем-следователем Борисом Пахомовым и его неординарным окружением.Издательство надеется, что читатели тепло примут и эту книгу.
Год назад я впервые написал детективную повесть «Кровавая Мэри», с юмором, грустью и чуть-чуть с фантастикой. Её герои понравились, и читатели попросили меня продлить их жизнь, что я и сделал в повести «Проклятия по контракту». Это тоже детектив, тоже с юмором и грустью, и чуть-чуть с эксцентрикой. Хочу надеяться, что и эта повесть тоже будет тепло встречена читателями.
«Я никогда не писал детективов, быть может, это первый и последний. Просто захотелось вдруг нырнуть в новый для себя жанр и по-своему его разнообразить: добавить к детективной фабуле немножко юмора, немножко печали, немножко эксцентрики и, даже, чуть-чуть фантастики — словом, решил удивить чем-то необычным. И удивил, на свою голову! Завершив повесть, я, ещё в рукописи, дал её прочитать моим самым критически настроенным друзьям. Кто-то хвалил, кто-то делал замечания, кто-то давал советы… Но были и те, кто категорически потребовали подробного обоснования поведения моих героев и моих придумок — с научной точки зрения, юридической, технической, медицинской… Я стал лихорадочно изучать учебники по химии, сопромату, медицине, юриспруденции, я был уже на пороге написания полновесной диссертации, но вовремя остановился, потому что понял: химиком, механиком, юристом или кардиологом мне уже никогда не быть, да, наверное, и не нужно.
«Меня когда-то спросили: “Чем характеризуется успех эстрадного концерта и филармонического, и в чем их различие?” Я ответил: “Успех филармонического – когда в зале мёртвая тишина, она же – является провалом эстрадного”. Эстрада требует реакции зрителей, смеха, аплодисментов. Нет, зал может быть заполнен и тишиной, но она, эта тишина, должна быть кричащей. Артист эстрады, в отличие от артистов театра и кино, должен уметь общаться с залом и обладать талантом импровизации, он обязан с первой же минуты “взять” зал и “держать” его до конца выступления.Истинная Эстрада обязана удивлять: парадоксальным мышлением, концентрированным сюжетом, острой репризой, неожиданным финалом.
Повесть «Тэза с нашего двора» была очень популярна и неоднократно переиздавалась. Сейчас писатель написал вторую часть — продолжение, которой впервые публикуется в этой книжке вместе с первой частью.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
В своих фантастических рассказах Татьяна Генис поднимает отнюдь не фантастические проблемы. Автор заставляет нас задуматься о том, как велика и разрушительна сила проклятия и как важно сдерживать негативные эмоции и злость. О том, как страшно одиночество, которое заставляет человека в поисках родственной души очеловечивать обыденные вещи, наделяя их качествами, которые так необходимы каждому из нас…
Карамов Сергей, писатель-сатирик, драматург. В этом сборнике представлены наиболее интересные афоризмы, посвященные актуальным проблемам политики, истории, культурологии, истории искусства, философии науки, а также философской психологии. Смелость, оригинальность и широта философских взглядов Карамова поражают воображение.
Стихи, представленные в этой книге, характеризуют её автора Ларису Зубакову как талантливого художника и неравнодушного человека. Она говорит со своим читателем на языке продуманно небрежных рифм, часто использует разбивки фраз. Мысль не заканчивается в конце стихотворной строки. Она движется дальше. Как в жизни. Всё это создаёт эффект лёгкой разговорной интонации и, как следствие, достоверности и задушевности. Её стихи легко узнать по лёгкости звучания, глубине мыслей, эмоциональной открытости.
Стихотворения Аллы Дементьевой отличаются глубоким лиризмом и оригинальностью выражения чувств и эмоций. Ее стихи – это мир ощущений, ассоциаций и воплощений.