95-16 - [9]
Шель был немного удивлен, что Джонсон не приглашает его к себе домой. Словно угадывая его мысли, американец сказал:
— У меня небольшая вилла за городом, но моя жена встает не слишком рано, а мне не хочется, чтобы ты застал квартиру неубранной и составил себе дурное мнение о нашем доме.
— Ты женился?
— Да.
— Поздравляю.
— Спасибо. Я, разумеется, приглашаю тебя к нам на обед и на сегодняшний вечер. Погости у нас столько, сколько захочешь. А теперь расскажи подробно, как ты жил все эти пятнадцать лет.
Они шли по центру, где в это время дня царило оживленное движение. Среди машин преобладали маленькие «фольксвагены» и мотороллеры. Шелю бросилось в глаза большое количество подростков с темной кожей и негритянскими чертами лица. Джонсон объяснил:
— С 1945 по 1950 год в Гроссвизене стояла американская воинская часть, большинство которой составляли чернокожие граждане США. Как видишь, расистские теории Гитлера оказались несостоятельны…
Джонсон был, должно быть, известной личностью в городе. Многие встречные приветствовали его.
Шель рассказывал о своих переживаниях, трудностях, работе и успехах. Джонсон слушал внимательно, расспрашивал о подробностях, но ненужных вопросов не задавал. Наблюдая за ним, Шель не мог не признать, что американец изменился к лучшему. В нем трудно было узнать молчаливого и замкнутого узника Вольфсбрука. Он прекрасно овладел немецким языком и говорил свободно, хотя и с несколько нарочитой четкостью, присущей людям, выучившим чужой язык уже в зрелые годы.
Они подошли к краю большого парка. Деревья здесь были реже, за ними простирались залитые солнцем поля. У дорожки стояла узкая доска с надписью: «Mach mal Pause, trink соса-cola» [14] .
— Теперь свернем налево, — сказал Джонсон. — Тут неподалеку кабачок с открытой террасой. В это время там еще нет народу.
Шель пока не упоминал о Траубе. Ему хотелось сначала дать Джонсону возможность рассказать о себе.
Ресторан «Красная шапочка» встречал посетителей яркими пятнами тентов. На газоне были расставлены столики и стулья, окруженные замысловатой изгородью из стволов молодых березок.
Они сели за столик. Джонсон заказал две кружки пива, и Шель, не забывая об очерке, который ему предстояло написать, сказал:
— А теперь, дружище, твоя очередь. Расскажи о себе о своей жизни.
Джонсон вытер губы платком и задумался. Шель протянул ему пачку сигарет.
— Не знаю, как они тебе понравятся…
— Я их никогда не пробовал, но привык к своим «Кэмел». Может быть, и ты хочешь?
Шель взял предложенную сигарету и протянул Джонсону зажженную спичку. Тот закурил и, затянувшись, сказал вдруг со злостью:
— А мне постоянно не везло. Должен признаться, — продолжал он спокойнее, — что я слушал твой рассказ с некоторой завистью. Я тоже пытался, и не раз, устроить себе спокойную приятную жизнь. Но уже много лет меня преследует какой-то рок. Все, что сулило, казалось, большие надежды, всегда оканчивалось горьким разочарованием. — Он несколько мгновений молчал вспоминая. — Первые годы после войны были даже слишком многообещающими. После лагерного кошмара мир казался прекрасным, и я вкушал все его радости, пользовался свободой и авторитетом. Немцы были необычайно покорны. Все их мировоззрение было заключено в словах: «Jawohl, mein Негг! Naturlich, mein Негг!»! [15] Чернокожий солдат был для этих рьяных приверженцев расизма большим авторитетом, чем недавний крейслейтер. Немецкие женщины чрезвычайно благоволили ко всем, кто носил военную форму.
— Почему ты не вернулся в Штаты, Пол? — спросил Шель.
— Почему?.. Я был бы там одним из многомиллионной массы маленьких людей. Здесь, в Германии, все обещало быть иначе. Работая в Комиссии по денацификации, я испытывал глубокое удовлетворение от возможности вершить судьбами тевтонских «сверхчеловеков». Это «Jawohl, mein Негг! Naturlich, mein Негг!» продолжалось до 1950 года. Потом гражданская и государственная власть перешла в руки самих немцев.
В то время я познакомился с Кэрол, семнадцатилетней красавицей — танцовщицей из ночного клуба в Ганновере. Она казалась воплощением всего, о чем может мечтать мужчина. Спустя месяц мы были уже мужем и женой. — Он глубоко затянулся. — Мы решили остаться в Германии. Это решение было отчасти вызвано предложением американской военной разведки, возложившей на меня обязанности офицера связи. Кстати, это статус-кво не изменилось, понятно? — Джонсон посмотрел Шелю в глаза. — Я сообщаю тебе это в строжайшей тайне, Джон. Мы слишком много пережили вместе, чтобы нам нужно было скрывать друг от друга такие вещи. Впрочем, — он несколько мгновений колебался, — мы еще вернемся к этой теме и, быть может, сумеем найти общий язык…
Шель взглянул на него с изумлением, но Джонсон невозмутимо продолжал:
— Поскольку я до войны изучал юриспруденцию, то благодаря некоторой поддержке сверху сумел получить должность помощника прокурора. Занимая эту должность, можно видеть все, что творится вокруг… Но хватит об этом. Основная работа, да и дополнительные обязанности меня в общем вполне удовлетворяют. Беда в другом — в неправильном выборе подруги жизни. — Поймав недоуменный взгляд Шеля, он кивнул: — Да, да, именно Кэрол. Она женщина злая и черствая, совершенно безнравственная, пренебрегающая общепринятыми этическими нормами. Кокетничает с первым встречным…
В 1987 году в результате перестроечного бардака на одном из стратегических аэродромов на территории Украины закопана неучтенная атомная бомба, которую считают потерянной. Наше время. Бывший штурман стратегической авиации по пьянке проговаривается про "неучтенку" не тому собеседнику. Информация немедленно распространяется в мире плаща и кинжала, бомбу для своих целей хотят использовать спецслужбы, политики и террористы... На пути у врагов становятся отставной украинский офицер и молодой агент ЦРУ, считающий себя героем романов Тома Клэнси.
История одного из самых жутких – и самых странных – серийных убийц XX века. Еще до ареста пресса прозвала его «Зверем из Биркеншоу». Питер Мануэль был обвинен в убийстве по крайней мере семи человек (вероятно, их было гораздо больше). Он стал одним из трех последних преступников в Шотландии, казненных через повешение.…Уильям Уотт, обвиняемый в убийстве всей своей семьи, стремится оправдаться – а заодно выяснить, кто же на самом деле сделал это. Только одному человеку известна правда. Его зовут Питер Мануэль, и он заявил, что знает, где находится пистолет, из которого расстреляли жену, дочь и свояченицу Уотта.
Чтобы поправить свои финансовые дела, моряк-любитель решает ограбить магазин мужа своей любовницы («Вальпараисо»). Героям известного автора детективов предстоят жестокие испытания, прежде чем справедливость восторжествует.
Раскрыть преступление — задача непростая, а если в нем замешана женщина, то распутать его чрезвычайно трудно. Таким оказалась история наследницы чудака-миллионера («Серебряный мул»).
Ох уж эти сыщики-непрофессионалы! Попадут в неприятную ситуацию, а за помощью бегут к полиции. Доктор Смит вынужден, попав в заложники полубезумного политикана, спасать себя и целую компанию ни в чем не повинных людей («На грани безумия»).
Комиссар полиции Ван дер Вальк — человек обстоятельный. Если он берется за дело, от него не ускользнет ни одна, даже самая маленькая, деталь. Благодаря этому качеству он блестяще раскрывает убийство в супермаркете («Опасные красавицы») и выясняет правду о странных событиях в ювелирном магазине («На что способны блондинки»).