95-16 - [33]
Джонсон покачал головой.
— Что-то не верится! Менке живет здесь уже много лет. Однако почерк действительно похож.
— Но ты же видел его в лагере, Пол! Ты должен помнить, как он выглядел, как держался.
— Я как раз пытаюсь восстановить в памяти облик доктора Шурике. К сожалению, я мало знал его, да и видел-то всего несколько раз. Это был среднего возраста широкоплечий брюнет, усов и бороды у него, конечно, не было. Все-таки с полной уверенностью я не могу сказать, что речь идет об одном и том же человеке. — Внезапно он повернул голову, к чему-то прислушиваясь.
— Что случилось? — шепнул Шель.
— Какой-то шорох за окном, — тоже шепотом ответил Джонсон.
Оба напрягли слух. Из открытого окна одного из соседних домов доносились приглушенные звуки музыки, отдаленный смех и голоса; время от времени проезжала машина, но поблизости царила тишина.
— Э-э, тебе, наверно, послышалось, — нетерпеливо сказал журналист, однако его беспокойство не улеглось.
— Пожалуй, ты прав.
— Ну, так что же дальше?
— Необходимо сообщить в полицию.
— Давай сначала установим, какое отношение имел Менке к смерти Леона, — сказал Шель, положив руку на картонную папку.
— Насколько я помню, он в то время был в Гамбурге на съезде психиатров. Моя секретарша что-то говорила об этом. Я могу проверить.
— Гм. Знаешь, я думал, что после того, как чемодан окажется у нас в руках, мы получим ответы на все загадки… — Шель начал пальцем чертить на столе восьмерки. — Да, ты прав, полиция должна немедленно заняться доктором. В противном случае…
— Пст! — прервал его американец, прислушиваясь. — В саду кто-то есть. Я слышал шелест за окном. Оставайся здесь и делай вид, будто продолжаешь со мной разговаривать, а я тихонько выйду наружу.
Он на цыпочках подошел к двери и беззвучно отворил ее.
— Грубер сказал нам неправду, — начал Шель, обращаясь к пустой комнате и стараясь придать словам обыденное звучание. — Однако я не думаю, чтобы он был вдохновителем либо главным действующим лицом… Ведь он хотел уехать из Гроссвизена, бросить работу… По всей вероятности, инспектор рассчитывал на щедрое вознаграждение. Он, видимо, собирался шантажировать доктора, для которого возможность получить эти документы была вопросом жизни или…
В этот момент до него донесся шум драки и приглушенный крик:
— Ян! Ян!
Не медля ни секунды, Шель выскочил в коридор, а оттуда в сад. Было темно. С обеих сторон чернели кусты. Справа замаячила неясная тень. Шель напряг зрение, но вдруг все вокруг него закружилось. От внезапного тупого удара но макушке внутри черепной коробки словно взорвалась брызжущая во все стороны искрами петарда. Беспомощно взмахнув руками, он упал на землю.
Влажная прохлада компресса немного уменьшила раздирающую голову боль. Шель постепенно приходил в себя. Он приоткрыл глаза, едва различая неясные очертания предметов. Область, доступная его мышлению, то сужалась, то расширялась синхронно с ритмично пульсирующими толчками в голове. Рояль, книжный шкаф, склонившееся над ним лицо Кэрол… Шелю казалось, что теплые волны подымают его в эту комнату из иного мира, находящегося где-то глубоко внизу.
— Кэрол!
— О, наконец-то! — Женщина присела на краешек тахты и погладила его по щеке. — А я уже начала беспокоиться. Может быть, стоило вызвать врача, но я не могла решиться…
— Пол! Где Пол?
— Лежит в спальне. Нет-нет, ничего опасного, — предупредила она вопрос Шеля. — Зато мне начинает надоедать перевязывать ваши шишки. Вы не могли бы для разнообразия напиться до бесчувствия или сделать еще что-нибудь в этом роде?
Шель попытался улыбнуться, но движение мускулов на лице вызвало новую волну боли.
— Черт побери! — прошипел он.
Кэрол без лишних слов сменила компресс у него на лбу.
— Что случилось? — спросил он.
— Откуда я могу знать? Я оставила вас здесь, приняла полтаблетки люминала и вскоре крепко заснула. Разбудил меня какой-то шум — мне показалось, что хлопнула дверь. Я проснулась и стала прислушиваться, беседуете вы еще или нет. Но в доме было тихо, слишком тихо. Тогда я окончательно пришла в себя и вышла посмотреть, что вы делаете. Комната оказалась пустой; вас обоих я нашла в садике. Вы уткнулись лицом в землю, вытянув перед собой руки, а Пол упал навзничь, и голова его очутилась на клумбе с астрами. Я приволокла вас домой. Еще не успев прийти в себя, я заметила, что во дворе что-то дымится. Я помчалась туда и… — угадайте, что горело?
Догадаться было нетрудно. Шель посмотрел на стол: чемодан исчез!
Кэрол проследила за его взглядом.
— Да, кто-то развел костер из этих ваших документов. Спасти ничего не удалось. Когда я прибежала, догорали последние бумаги, остался один пепел.
Шеля охватила безрассудная ярость. Он поднялся и, не обращая внимания на то, что темная волна порой затуманивала сознание, выбежал из комнаты. Порывы ветра развеяли обгорелые клочки бумаги по всему двору. На закопченных камнях чернел обуглившийся чемодан. Журналист в сердцах пнул его ногой.
— Опять невезение! Опять! — хрипел он, испытывая ребяческое желание затопать ногами.
На пороге дома появилась Кэрол.
— Стоит ли так волноваться? — спросила она. .
В настоящий сборник под общим названием «Убийство на почве любви» вошли три романа: «Не сердись, Иможен», «Овернские влюбленные» и «Вы помните Пако?».
«Стюардесса с тележкой медленно пробиралась по узкому проходу салона, обслуживая пассажиров; она непринужденно с ними беседовала, некоторые заметно хотели занять ее время больше, чем им было положено по стоимости билета. Теперь-то Саша Кошкин будет знать, что регистрацию на самолет нужно проходить как можно раньше, чтобы получить местечко в посадочном талоне поближе к креслу стюардессы, а то он, по своей неопытности, не торопился, перед полетом сидел в буфете и разминался красным вином…».
Главная героиня книги молодая и амбициозная Жанна, концертный директор новой попсовой московской группы «Мэри». Дебютные выступления этой группы запланированы в одном из самых лучших концертных залов столицы, а по городу уже развешаны яркие баннеры: «Мэри» — скоро все офигеют!» И незадолго до концерта одну из участниц коллектива находят мертвой на крыше многоэтажки со всеми соответствующими ритуальному убийству атрибутами: дьявольской пентаграммой и странной запиской, текстом из Откровения Иоанна Богослова: «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри…». За первым убийством следует второе, третье, четвертое… И ни у кого уже не остается сомнений, что в столице орудует новый серийный маньяк убийца, последователь одного из древних, поклоняющихся дьявольским силам, культов. И Жанна еще не знает, что во всей этой жуткой истории ей уготована совершенно особенная роль.
В 1987 году в результате перестроечного бардака на одном из стратегических аэродромов на территории Украины закопана неучтенная атомная бомба, которую считают потерянной. Наше время. Бывший штурман стратегической авиации по пьянке проговаривается про "неучтенку" не тому собеседнику. Информация немедленно распространяется в мире плаща и кинжала, бомбу для своих целей хотят использовать спецслужбы, политики и террористы... На пути у врагов становятся отставной украинский офицер и молодой агент ЦРУ, считающий себя героем романов Тома Клэнси.
История одного из самых жутких – и самых странных – серийных убийц XX века. Еще до ареста пресса прозвала его «Зверем из Биркеншоу». Питер Мануэль был обвинен в убийстве по крайней мере семи человек (вероятно, их было гораздо больше). Он стал одним из трех последних преступников в Шотландии, казненных через повешение.…Уильям Уотт, обвиняемый в убийстве всей своей семьи, стремится оправдаться – а заодно выяснить, кто же на самом деле сделал это. Только одному человеку известна правда. Его зовут Питер Мануэль, и он заявил, что знает, где находится пистолет, из которого расстреляли жену, дочь и свояченицу Уотта.
Чтобы поправить свои финансовые дела, моряк-любитель решает ограбить магазин мужа своей любовницы («Вальпараисо»). Героям известного автора детективов предстоят жестокие испытания, прежде чем справедливость восторжествует.