Питер Селлерз
РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ПОДНОШЕНИЯ
Джереми Дигби, профессор кафедры английского языка из маленького Блэкстокского колледжа, облегченно вздохнул и опустился в свое любимое кресло. Он поставил на стол чашку только что сваренного какао и вытянул ноги поближе к огню, потом достал из маленького мешочка цветок алтея и бросил в чашку, над которой курился пар. Профессор улыбнулся, увидев, как цветок погрузился в какао и тотчас всплыл снова. Дигби тихонько подпевал венскому хору, исполнявшему "О, святая ночь", и легонько дул на какао. Уже много лет этот старый, но надежный проигрыватель верой и правдой служил ему. Дигби купил его еще в 1947 году, перед поездкой в Индию, где он несколько лет преподавал в университетах Дели и Калькутты. Когда хор затянул "Тихую ночь", а какао остыло, раздался звонок в дверь. - Кого это принесло? - буркнул профессор. С трудом поднявшись, он пересек тесную гостиную и вошел в полумрак прихожей. На потолке и стенах плясали зловещие отсветы пламени. Дигби открыл скрипучую дверь. Он давно собирался смазать петли, да все руки не доходили. Профессор уставился в темноту. Да? - сказал он едва различимой тени. - Добрый вечер, профессор, - раздался с крыльца голос, показавшийся смутно знакомым. - Можно войти? Боюсь, иначе вы простудитесь. На улице и впрямь было прохладно, и старый джемпер почти не защищал от холода. Но кого это принесло в такой час? - Вообще-то можно, - проворчал профессор. - Только вот кто вы, черт возьми? Из темноты донесся дружелюбный смех, который Дигби тотчас узнал. Время может изменить голос, но смех - никогда! - О боже, Ричард! Когда вы вернулись? Входите же, входите! Ричард Торн был самым способным учеником профессора Дигби. Блистательный ученый, которому Дигби помогал с первого дня, почетный доктор Оксфорда, Кембриджа и колледжа Святой Троицы в Дублине, он вернулся в Блэксток, где начинал свою карьеру. Дигби никогда еще не встречал столь преданного науке человека. Торн был настоящим книжником и все эти годы мечтал вернуться в "альма-матер", чтобы преподавать там. Коллеги завидовали его трудолюбию. Многие удивились, когда Ричард Торн возвратился в Блэксток. Он мог бы с успехом работать в других, более известных университетах. Но Торн сохранил привязанность к Блэкстоку и считал, что в таком маленьком колледже сможет с успехом преподавать литературу и делиться со студентами своими обширными познаниями. Однако три года назад обстоятельства вынудили его покинуть Англию. Сначала Ричард Торн попал в Южную Америку, затем перебрался в Европу и, наконец, на Дальний Восток. Два года он работал в Рангуне, потом в Мандалае, изучал историю бирманской литературы, а теперь вернулся домой. Дигби едва сдерживал восторг. - Садитесь, - он усадил Ричарда в свое любимое кресло. - Я как раз собирался пить какао. Могу сварить и вам, если, конечно, вы не захотите чего-нибудь покрепче. - Нет, профессор, - смеясь, ответил Торн. - Я с удовольствием выпью с вами какао. Они сидели у огня. Дигби раскурил трубку, и воздух наполнился благоуханием табака. - Расскажите, как вы жили все эти годы, Ричард? Как работа? - Разве вы не получили мое письмо? - удивился гость. - Какое письмо, Ричард? - Я написал обо всем. О своем намерении вернуться и, - на его лице появилась горькая улыбка, - о работе. Все пропало. Случился пожар, и все рукописи, заметки, данные сгорели. Два года кропотливой работы, тысячи страниц. Все сгорело вместе с квартирой и моими вещами. Я вернулся в Англию на сухогрузе, отрабатывая свой проезд. - О боже! - ужаснулся Дигби, выслушав печальный рассказ. - Жаль, что я не получил письмо. Я бы подготовился к вашему возвращению. После короткого молчания Торн повеселел. - Что теперь об этом говорить! Главное, что я здесь. Я думал, что смогу вернуться в Блэксток. Ну, что у меня есть шанс получить мою прежнюю должность... - молвил он с оптимизмом отчаявшегося человека. - Надеюсь, со временем все наладится. Дигби смутился и так нахмурился, что на его лице, как пошутил один студент, можно было сеять. От Торна не ускользнуло это превращение. - В чем дело, профессор? - воскликнул Ричард и печально вздохнул. Значит, я напрасно надеялся, что тут произошли какие-то перемены? - Боюсь, все осталось по-прежнему, - Дигби угрюмо кивнул. - Слейтер так и не изменил отрицательного мнения о вас. А теперь, когда он декан... - Слейтер - декан? Понятно... - Торн опять умолк, понурив голову, и невидящим взором уставился в чашку. - Теперь ясно, что надеяться бессмысленно. Но что произошло с вами? - Ничего особенного. Когда вслед за вами уехали Томкинс и Джонс, влияние Слейтера усилилось, и он настоял на выборах. В мое отсутствие его избрали деканом. - Меня это ничуть не удивляет. - Конечно, ведь Слейтер очень умен. - Да, змея тоже считается умным животным. - Теперь я еще больше жалею, что поссорился с ним, - удрученно проговорил Дишби и ободряюще похлопал гостя по руке. Ссора, о которой упомянул профессор Дигби, была одним из немногих происшествий, омрачавших тихую и мирную жизнь Блэкстока. До Торна Слейтер считался самым лучшим преподавателем на факультете, единственным ученым, которым мог гордиться колледж. Когда-то таким был и Джереми Дигби, но долгие годы работы в Блэкстоке и академическая рутина заглушили его талант, не очень, впрочем, яркий. Между Слейтером и Торном сразу возникла неприязнь, с первого же дня они не могли ни о чем договориться. Их соперничество обострилось еще больше, когда появилась Кэтрин. Кэтрин Белмонт училась в аспирантуре у Слейтера. Она была самой привлекательной девушкой в Блэкстоке и напоминала античную красавицу.Как и следовало ожидать, скоро Слейтер и Торн влюбились в нее. Ухаживая за девушкой, большие ученые вели себя, будто школьники. Кэтрин явно смущало такое внимание, но она чувствовала себя польщенной. Несколько месяцев она не могла сделать выбор, но потом неожиданно бросила аспирантуру и уехала с каким-то заурядным выпускником философского факультета. После этого события Слейтер возненавидел Торна и обвинил его в случившемся. Слейтер был убежден, что без пагубного влияния Торна философу не удалось бы умыкнуть девушку. После отъезда Кэтрин они и вовсе перестали разговаривать друг с другом. Это случилось на седьмом году работы Торна в Блэкстоке. Вскоре его должны были переизбрать на второй срок, но тут выдалась возможность принять участие в литературно-археологической экспедиции в Центральную Америку и поискать театры майя. Торн не мог упустить такой случай и решил снять свою кандидатуру на выборах, поскольку не сумел убедить администрацию провести их раньше положенного срока. Дигби заверил его, что все устроит, и Ричард Торн отправился в Латинскую Америку. Однако, когда пришел срок, на его место выбрали другого. Впоследствии Торн узнал, что об этом позаботился Слейтер, который мог влиять на распределение фондов. В отсутствие ученого Слейтеру удалось провести ряд махинаций и провалить Торна, с трудом собрав необходимое большинство голосов. Узнав об этом, Ричард Торн как в воду канул. За исключением нескольких писем Дигби, на которых не было обратного адреса, он больше не подавал никаких вестей. И вот три года спустя вернулся в Блэксток. - Ладно, - сказал Торн, допивая какао. - Все равно я зайду повидать старых друзей. Конечно, Слейтер не возьмет меня обратно, ну и ладно... - А это мысль! - радостно воскликнул Джереми Дигби. - Как всегда, декан устраивает рождественскую вечеринку. Почему бы нам с вами не пойти туда завтра? Посидим, выпьем сидра, вспомним старые добрые времена. Несколько секунд Торн как-то странно смотрел на Дигби, потом пожал плечами. - Ну что ж, я с удовольствием, - ответил он. - Замечательно! Вечеринка начнется рано, так что к пяти будьте у меня. Пойдем вместе. - Буду с нетерпением ждать завтрашнего вечера. - Доброй ночи, Ричард. Дверь со скрипом закрылась, и фигура Торна растворилась в темноте. По старой привычке, Дигби пришел в колледж к восьми часам. Даже Рождество не могло изменить сложившийся за многие годы распорядок дня. Занятия уже закончились, и он сомневался, что кто-нибудь из молодежи зайдет пожелать ему веселого Рождества. Большинство студентов уже разъехалось, и в опустевшем городке осталось всего несколько человек. Задумчиво попыхивая трубкой, он услышал тихий стук. Дигби неторопливо поднялся и, шаркая ногами, подошел к двери, но в коридоре никого не было. На полу лежал какой-то предмет. Профессор поднял маленький пакет, аккуратно завернутый в фольгу. Знакомым почерком Ричарда Торна на поздравительной открытке было написано: "Профессору Джереми Дигби". Сначала Дигби не хотел вскрывать пакет: ведь Рождество еще не наступило. Но не смог побороть нетерпение. Развернув фольгу, он увидел красивую трубку, сработанную на Востоке. Дигби пришел в восторг и с улыбкой покачал головой. - Ричард, Ричард, - печально молвил он. - Случилась беда, пропали плоды двухлетних трудов, но он не забыл привезти подарок старому другу... Когда около пяти часов явился Ричард Торн, профессор встретил его улыбкой, попыхивая новой трубкой. - Спасибо, мой дорогой мальчик, - поблагодарил он и тепло пожал руку Торну. - Трубка - самый лучший для меня подарок. Но зачем такая таинственность? - Не хотелось делать из мухи слона. Я просто привез несколько подарков людям, которых уважаю и люблю. В этих подарках, наверное, отражено мое понимание этих людей. По-моему, трубка подходит вам лучше всего. - Конечно, она украсит Рождество... Нам пора, если хотим застать ваших старых друзей. Они направились к увитому плющом дому на краю студенческого городка. В одном крыле располагались квартиры деканов и ректора, живших в роскоши, совершенно несообразной скромному бюджету колледжа. Знакомое зрелище пробудило в Торне печальные воспоминания. Когда они вошли, вечеринка была в самом разгаре. Столпы мудрости Блэкстока с торежственным видом слонялись по комнате. Как только появился Торн, наступило молчание. Преподаватели, которые хорошо относились к Ричарду, бросились к нему и принялись расспрашивать, как он поживает и где пропадал, а недоброжелатели просто отвернулись. В суматохе, вызванной его приходом, Ричард Торн не сразу заметил отсутствие декана. Преподаватель валлийского языка Дженкинс радостно говорил: - Ричард, Ричард, как приятно опять видеть вас. Как поживаете? Надолго к нам? - Все зависит от начальства, - с теплой улыбкой ответил Торн. Друзья Ричарда принялись смущенно озираться по сторонам, словно отыскивая виновника его бед. - Его здесь нет? - задумчиво спросил Торн. - Может, он не желает присутствовать при возвращении блудного сына. - Блудного сына? - переспросил Дигби. - По-моему, это определение вполне мне подходит. В этот миг из дальнего угла раздался голос: - Вижу, вы снова здесь! Мне остается лишь надеяться, что блудный сын не ждет заклания упитанного тельца в его честь. - Хорошо, что вы не потеряли вкус к пошлым шуткам, Майлс. Слейтер не заметил протянутую Торном руку и сунул свою в карман твидовых брюк. Ричард вспомнил, что, стараясь походить на английского джентльмена, Слейтер всегда носил твид. За три года, что они не виделись, декан заметно поседел. - Что заставило вас вернуться так внезапно и так некстати? Надеюсь, вы не считаете свое возвращение вторым пришествием ради спасения факультета? Приспешники Слейтера злорадно расхохотались. Джереми Дигби торопливо вмешался, чтобы предупредить ссору: - Он больше похож на восточного мудреца с дарами. Посмотрите, что привез мне Ричард, - и старик помахал трубкой. - Ага, теперь все понятно. - Что понятно? - спросил Дигби. - Подарки, конечно, - объяснил Петри. Он был модернистом и с почти одинаковой страстью ненавидел Бекетта, Пинтера и уильямса. - Все мы получили анонимные подарки. Их просто оставили у дверей. На поздравительной открытке - только имя получателя. Теперь мы знаем, от кого они. Я сразу догадался, что это не студенты: у них нет такого тонкого вкуса. Мне, например, преподнесли томик современной китайской драмы в кожаном переплете. Остальные подарки тоже оказались невелики, но подобраны были с толком. Одни были подороже, другие - подешевле. Но никто, за исключением Слейтера, не остался обделенным. Узнав, что их Дед-Мороз - Торн, гости еще теснее сплотились вокруг него - Извините меня, друзья, - произнес Слейтер, откашлявшись. В его голосе сквозило презрение. - Я тоже получил подарок, правда, не от Торна. Не выносит, когда другим хорошо. Так же, как три года назад с Кэтрин, подумал Дигби и неодобрительно посмотрел на декана. Тот уже сменил свой пиджак на лыжную куртку. Любой другой человек выглядел бы в ней прекрасно, но Слейтер казался надутым воздухом настолько велика она была ему в плечах. И цвет, серый в черно-желтую крапинку, совсем не шел к его брюкам. Преподаватели молча уставились на хозяина. - Подарочек от студентов, - пояснил он. - По-моему, в ней я похож на спортсмена. - Какого класса, Майлс? - спросил Петри, желая узнать, кто из студентов так любит декана. - Среднеанглийского. Конечно, они могли бы подобрать что-нибудь более подходящее, но все же она мне к лицу. - Конечно, Майлс, - Торн тускло улыбнулся. - А в ней жарко. Сниму, пожалуй, - сказал Слейтер и вышел из комнаты. Как только он ушел, гости заговорили. Студенты всегда делали подарки преподавателям. Порой довольно причудливые, но никто еще не видел подарка, похожего на эту куртку. Вещь была дорогая, но явно не к месту. Все оживленно обсуждали этот подарок, когда в соседней комнате раздался приглушенный крик, сопровождаемый громким шумом падения. Джереми Дигби протиснулся сквозь толпу в дверях и опустился на колени около декана. В том, что Слейтер мертв, не было никаких сомнений. Об этом красноречиво говорили выпученные глаза и неестественное положение тела. Левая рука была вытянута за спиной, а правая все еще сжимала рукав лыжной куртки, валявшейся рядом на полу. Куртка была похожа на чудовище, которое, умирая, вцепилось в руку Слейтера. Пепельница, столик и небольшая этажерка лежали на полу, книги и пепел были разбросаны по всей комнате. Пол покрывали осколки ваз и фарфоровых статуэток. - О боже! - негромко воскликнул профессор Дигби. - Какой ужас! - подхватил Дженкинс. - Думаете, сердечный приступ? - Может быть, - Дигби кивнул. - Я вызову врача. Остальные гости, бледные и потрясенные, вернулись в зал, оставив Дигби наедине с трупом. Он медленно снял трубку и, немного подержав ее в воздухе, начал набирать номер. Никто не притронулся к дешевому вину и скверному пуншу. Кто-то нашел бар, и вскоре в руках у многих преподавателей появились бокалы с виски и бренди. Всем сразу полегчало. Джереми Дигби стоял у окна. Рядом Петри рассуждал о вероятности сердечного приступа. - Может, это и не сердце. При инфаркте люди не размахивают руками, опрокидывая мебель. Многие спокойно лежат, и правильно делают. А вспомните его левую руку! Ее просто невозможно так вытянуть. По-моему, он пытался что-то достать. Пошел мелкий снег. Кто-то включил радио, и комнату наполнила рождественская музыка. Дигби глубоко задумался, его лицо омрачилось. Когда хор запел "Три короля", Дигби задрожал, хотя был в теплом джемпере. С тяжелым вздохом профессор вернулся в комнату, где лежал труп Слейтера. Все окна были закрыты, значит, попасть сюда можно только через зал. Дигби злобно зыркнул на куртку, лежащую на полу. Потом надел перчатки и вытащил из кармана куртки кусочек картона. Джереми Дигби вернулся в зал и запер дверь. Все повернулись к нему. - Не волнуйтесь, господа. Но никто не должен покидать комнату. У Майлса не было инфаркта. Его убили. Инспектор Льюэллин слушал Дигби с едва скрываемым нетерпением. Его оторвали от праздничного стола и жены, которая была на двадцать лет моложе. И все - ради трупа без видимых следов насилия и растерянных преподавателей. Льюэллин понял, что предстоит долгая и утомительная работа. - И кто же совершил это убийство? - сердито спросил инспектор Дигби. - Я очень сожалею, - с тусклой улыбкой ответил профессор, - но это, несомненно, Ричард Торн. Торн вскочил, выбив бокал бренди из рук соседа. - Профессор, как вы можете так жестоко шутить? Льюэллину не хотелось встревать в ученую перепалку. - Сержант, держите этого человека и позаботьтесь, чтобы он молчал, пока я не заговорю с ним. Профессор, это очень серьезное обвинение, - он повернулся к старику. - Чем вы можете его подкрепить? - Месть, инспектор, - и Дигби подробно рассказал о вражде между Торном и Слейтером, возникшей из-за Кэтрин и изгнания Торна из колледжа. - Значит, они ненавидели друг друга, - сказал полицейский. - Но это еще ничего не доказывает, профессор. Все мы ненавидим кого-нибудь. Я терпеть не могу свою первую жену, но, видит бог, не убивал ее. Она вышла за какого-то агента по страхованию судов и живет в Хелмсли... Если вы что-то знаете, профессор, поделитесь со мной. Дайте мне факты. - Профессор, ради бога! Я не знаю, почему вы это делаете, но скажите правду! - вскричал Торн. - Сержант, успокойте этого человека. Ну, профессор... - Хорошо, - Дигби кивнул и погрузился в раздумья, вспоминая долгие годы дружбы с Ричардом Торном. "К несчастью, - сказал он себе, - время меняет людей". - Спуститесь на землю, - голос Льюэллина заставил профессора очнуться. Я не собираюсь сидеть тут всю ночь. - Это нелегко, инспектор. Ричард не был заурядным ученым. - Не сомневаюсь. Заурядные ученые редко убивают деканов. Почему вы его подозреваете? - Во-первых, мне показалось странным, что он знает мой адрес. - Сколько лет он проработал в Блэкстоке? Может, он не успел забыть его. - Нет, инспектор, я имею в виду, что он нашел меня по нынешнему адресу. Когда он уехал, я жил в этом доме. До возвращения в Блэксток он не мог знать, что я уже не декан. Вчера я не обратил на это внимания, но теперь начинаю задумываться. - Хорошо. Но это вряд ли доказывает, что он убил Слейтера. - Меня удивило не только это. Например, подарки. Торн делал их анонимно. Но дал маху. - Дигби вытащил из кармана две рождественские открытки. Одна открытка - от моего подарка, другая - из кармана куртки Слейтера. Обе написаны рукой Торна. Должно быть, Ричард подумал, что Слейтер не придаст открытке большого значения и, прочитав, уничтожит. - Я ничего не знаю о куртке! Я никогда не писал Слейтеру никаких открыток! Сержант заставил Торна замолчать. - При чем тут подарки? - спросил Льюэллин. - Возвращаясь с Востока, Торн ненадолго задержался в Индии, в Мадрасе. Все подарки были из Бирмы, Сиама или Китая, а куртка Слейтера привезена из Индии. - Что вы несете? - не выдержал инспектор. - Я хочу, чтобы вы мне рассказали, какое отношение имеют подарки к этому предполагаемому убийству. Дигби слегка склонил голову и под подозрительным взглядом полицейского отправился в комнату, где лежал накрытый простыней труп. Он подошел к стулу и кочергой стянул с него лыжную куртку. Потом вернулся в зал и бросил ее на пол. Присутствующие уставились сначала на куртку, потом на Дигби. А убеленный сединами профессор вдруг прниялся топтать куртку ногами. Многие подумали, что под влиянием случившегося старик повредился умом. Внезапно Дигби замер, потом снял с этажерки несколько толстых словарей и негромко сказал: - Видите ли, инспектор, подарком была вовсе не куртка. - Подняв над головой самый тяжелый словарь, профессор с такой силой бросил его на куртку, что вся мебель в комнате задрожала. Когда он занес над головой следующую книгу и огляделся по сторонам, все испугались, думая, что он ищет новую жертву. - Послушайте, профессор, нам тоже не нравится эта куртка, но... Дигби взмахом руки заставил Петри замолчать. Отбросив словари в сторону, он разорвал подкладку, чем вызвал новый всеобщий вздох изумления. Когда Дигби встряхнул куртку, из нее выпала маленькая змейка. - Торн сказал, что делал подарки, которые отражали его понимание этих людей. Этот подарок предназначался Слейтеру. Он и стал орудием убийства. Ричард наверняка знал, что из Бирмы и соседних с ней стран в Англию каждый год привозят много пуха и перьев. Вероятно, он слышал рассказы о том, что змеи откладывают яйца в высушенных на солнце перьях, а потом в разных концах света люди иногда находят в своей одежде змей. Торн привез с собой змею, зашил под подкладку и подарил куртку Слейтеру, написав в открытке "Среднеанглийский класс". Ричард знал, что, как только откроется его щедрость, он окажется в центре внимания, а этого Слейтер вынести не сможет. Он наденет куртку, и тепло тела привлечет змею. Слейтер погибнет, а у Торна отличное алиби - комната, полная людей. Даже если бы вдруг выяснилось, что декан погиб от укуса змеи, все решили бы, что она попала под подкладку куртки еще в Бирме. - А почему вы думаете, что это не так? - Ричард на несколько часов останавливался в Мадрасе. Он рассуждал так: поскольку мадрасский климат похож на рангунский, то и змеи окажутся одинаковыми. К вашему несчастью, Ричард, здесь вы, всегда такой дотошный в работе, допустили ошибку и понадеялись на удачу. - Это домыслы, профессор! - закричал Торн. - Инспектор, разве вы не видите, что все это ложь? Дигби врет, как и три года назад, когда уверял, что меня переизберут на второй срок. Это он! Он убил Слейтера, потому что тот отнял у него пост декана. Это Дигби хотел отомстить, а не я. Льюэллин бесстрастно выслушал его и спокойно сказал: - Сержант, вставьте ему кляп. Крики Торна оборвались. - Я уже почти закончил, инспектор. Видите ли, главным доказательством служит то, что из Индии эти перья не вывозят. Эта очень ядовитая гадюка водится в засушливых районах Индии и Цейлона, но не во влажном климате Бирмы. Так что она могла попасть под подкладку куртки только с помощью человека. Сержант надел на Торна наручники и вытащил кляп. Торн посмотрел на Дигби полным ненависти взглядом. - Я верил вам, как отцу, профессор, а вы принесли меня в жертву. Но я не собираюсь расплачиваться за ваши грехи. Справедливость восторжествует. Я не доискался ее у Слейтера и надеялся найти у вас. Но я еще добьюсь правосудия! Кричащего Торна вывели из зала. - Не будьте таким мрачным, профессор, - сказал инспектор. - Все преступники ведут себя так, когда их выводят на чистую воду. Теряют голову от страха и ищут, на кого бы свалить вину. - Кажется, сегодня вечером мы оба потеряли голову, - с улыбкой ответил Дигби. Инспектор фыркнул. - Ну что ж, доброй ночи, профессор. Надеюсь еще успеть домой и подарить что-нибудь жене. Мы будем держать с вами связь. - Доброй ночи, инспектор. Веселого Рождества! Джереми Дигби закрыл дверь. Праздничное настроение улетучилось. Снег повалил сильнее, и ему показалось, что ветер доносит тихие звуки рождественских песен. Жаль, что пришлось пожертвовать Ричардом, но Слейтера надо было устранить. Он разрушил факультет, весь колледж. Только он, Джереми Дигби, мог все исправить. Через неделю ему, наверное, предложат временно исполнять обязанности декана, и он с удовольствием опять въедет в старый дом, увитый плющом...
