52 упрямые женщины. Ученые, которые изменили мир - [32]

Саломе Глюксон-Уэлш 1907–2007 онтогенетик [136]

Саломе Уэлш смотрела «дальше и шире практически любого другого человека»[137]. Как лектор она славилась умением вводить научные открытия в контекст, сразу находя им место в истории биологии или генетики. Даже самые блестящие ученые ее поколения с трудом могли заглянуть за пределы своей специализации. Уэлш смотрела вширь. Соединив две научные области, генетику и эмбриологию, она создала новую область науки. В 1938 г. Уэлш стала соосновательницей онтогенетики и разработала ее методологию.

Положение Уэлш как родоначальницы научного направления было тесно связано с ее личной философией. «Я убеждена, что ученые не мыслят и не ставят эксперименты в вакууме, в полном отрыве от личных, социальных и политических явлений своей среды, – поясняла она. – Я всегда обращала внимание на эти внешние факторы»[138].

До рождения Уэлш ее родители переехали из России в Германию. Они были евреями и столкнулись с серьезным предубеждением. Они внушили детям понимание важности образования, что, как отмечала Уэлш, «помогло мне больше, чем я могла вообразить, поскольку позднее я пострадала из-за Гитлера»[139]. Образование дало Уэлш возможность уехать из Германии, когда от этого зависела ее жизнь.

Сначала Уэлш выбирала между получением научной степени в изучении греческого или латыни, но ее отговорили друзья, усомнившиеся в полезности специализации в области древних языков, и в конце концов она решила переключиться на химию и биологию.

В 1928 г. Уэлш перешла из Берлинского университета во Фрайбургский, чтобы получить докторскую степень. Когда она приехала, ее научный руководитель Ганс Шпеман (вскоре удостоившийся Нобелевской премии) просто не решился сказать ей, что она не может здесь учиться. «Наша первая встреча совершенно показала, что мы не подходим друг другу»[140], – вспоминала Уэлш. Ее друзья подозревали, что она, возможно, показалась ему слишком прямодушной. Саломе чувствовала, что он относится к женщинам с меньшим уважением, чем к мужчинам. Как бы то ни было, лаборатория Шпемана играла гигантскую роль в экспериментальной эмбриологии. Уэлш восхищалась его работой, но хотела бы большего собственного участия. Если другим поручали самые содержательные задачи в данной области исследований, Уэлш выполняла вспомогательную работу. Несмотря на разногласия, она очень многому научилась у Шпемана. Как это было ей свойственно, она усваивала из работы с ним все, что могла, понимая, что впоследствии ей это пригодится.

Шпеман, всемирно признанный эксперт по экспериментальной эмбриологии, был главной причиной визитов других исследователей в эту лабораторию. Саломе сообразила, как полезно наладить контакт с визитерами. За три года во Фрайбурге она сблизилась с Виктором Хамбургером, который руководил ее диссертационным исследованием и познакомил с генетикой, а также с товарищем по учебе Конрадом Уоддингтоном, объяснившим ей связь между генетикой и исследованиями в области биологии развития.

Когда Уэлш была готова начать самостоятельную карьеру, ее мужа уволили из университета, потому что он был евреем. Поскольку он уже сделал себе имя в качестве биохимика, ему сразу же предложили работу в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Вскоре они с Саломе переехали из Германии в Соединенные Штаты.

В 1936 г., просидев три года без работы, Уэлш познакомилась на вечеринке преподавателей с Лесли Данном, генетиком из Колумбийского университета. Он искал специалиста по экспериментальной биологии, и они с Уэлш нашли общий язык. Это была договоренность, а не наем, поскольку Данн не мог платить ей зарплату. Зато в обмен на профессионализм ее обучат проводить генетические исследования. Саломе отчаянно хотела вернуться к работе, и именно предлагаемое сочетание специализаций особенно ее привлекало. Она согласилась.

Несмотря на отсутствие оплаты, ей понравилась рабочая обстановка. За два года, проведенных там, Уэлш опубликовала одну из двух своих важнейших работ. Во введении (статья опиралась на исследование бесхвостых мышей[141]) она обрисовала не только цели новой области науки, онтогенетики, но и ее методологию исследования, заметно отличавшуюся от всего существующего. Например, в экспериментальной эмбриологии ученые разрабатывают эксперимент для проверки гипотезы. В онтогенетике, объяснила Уэлш, естественно возникающая генетическая мутация «ставит “эксперимент” на эмбрионе, вмешиваясь в его нормальное развитие»[142]. В исследованиях мутаций ученый рассматривает всю последовательность развития, от аномалии в ДНК вплоть до физического результата, к которому она приводит. Уэлш писала: «Онтогенетика сначала должна изучить ход развития (а именно результаты вмешательства в развитие), а затем иногда может сделать выводы о характере “эксперимента”, поставленного генами». Это заявление послужило призывом к действию в совершенно новой области научного исследования.

В Колумбийском университете Саломе Уэлш проведет девятнадцать очень продуктивных лет, хотя так и не получит штатной должности. Всякий раз на просьбу об официальной работе на зоологическом факультете она слышала отговорки, сводившиеся к старой проблеме: только не женщина.