365 сказок - [481]
— Эй.
Повернувшись на голос, я увидел странницу, что прежде прятала лицо под шляпой. Теперь она держала её в руке, я рассмотрел веснушки и вздёрнутый нос, взгляд был внимательный, как у настоящей странницы.
— Эй, — кивнул я. — Что-то случилось?
— Знаю, что тьма гналась за тобой… когда-то.
— За кем из нас она не гналась? — спросил я.
— Ты понимаешь, в чём была разница, — она хмыкнула и подошла ближе. — Расскажи о страхе.
— Я не чувствую страха.
— Совсем?
— Почти никогда.
Она качнула головой, принимая мой ответ.
— Думала, ты знаешь, как это бывает.
— Вряд ли хоть кто-то знает наверняка, как это бывает, — я вздохнул. — Береги свой компас, но помни, что важнее всего — суть странника.
— Суть, да, — помолчав, она добавила: — Кажется, этот совет прост, вот только я встречала тех, кто в панике забывал именно об этом.
— И я встречал, я открывал им двери, и они уходили, уходили, как должен идти странник, понимаешь?
— О да, — теперь она улыбнулась. — Может, пойдём вместе?
— Пару миров насквозь?
— Да.
И мы одновременно шагнули с крыльца.
Несколько миров спустя мы сидели у огня на пороге ночи. Перед нами вырастал лес, позади засыпала долина. Моя спутница перебирала чётки, на углях нагревался чайник.
— С одной стороны, мы все боимся темноты, — говорила она. — С другой, мы лишены страха. Иногда я не понимаю, какой части во мне больше. Иногда я даже думаю, что не могу сделать ни шагу. А потом смотрю на полотно дороги, сомнения исчезают и… я иду.
— Полагаю, каждый из нас чувствует что-то похожее, — кивнул я. — Откуда бы тьме взяться в таверне?
— Прежде никогда не встречала её там. И даже на подступах, — она быстро взглянула на меня. — Ходили слухи, что она не знает туда троп.
— Тьма может приходить с кем-то, — пожав плечами, я вздохнул. — Не все сердца одинаково сильны.
— Да, — согласилась она. — Не все.
Ночь опрокинулась на нас волной синевы, звёздным сиянием, лунным светом. Мы замолчали, потому что всё важное было сказано.
Вскипел чайник.
Прощались мы на рассвете. Наши двери возникли рядом — дорога намекнула, что нам нужно в разные стороны. Перед нами открывался захватывающий дух горный пейзаж, и было даже жаль расставаться с миром, постепенно наполнявшимся солнечным сиянием.
— Знаешь, — она медлила, хотя реальность, ожидавшая её, уже нарисовалась, выписалась полностью и была не менее прекрасной, — было приятно пройтись вдвоём. Но я всё же… Кажется… — она посмотрела на меня очень серьёзно, — кажется, я научилась бояться.
— Бояться дороги? — удивился я. — Неужели тьма сумела тебя напугать?
— Я… потому и захотела компании, — усмехнулась она. — Ты выходил первым и остановился на крыльце, вот я и поспешила следом.
— И я не смог подарить тебе каплю бесстрашия?
— Наверное, это никому не под силу, прости, — она вздохнула. — Не бери в голову. Я благодарна за эти миры, за ночь, чай и рассвет. Может, мы ещё встретимся, если я не… Если я останусь хоть немного отважной.
— У тебя получится, мы встретимся, обязательно, — уверил я её. Когда дверь за ней закрылась, я шагнул через порог своей.
Дорога ответила на мой призыв, вильнула, пронеслась сквозь звёздную мглу и тишину, и я оказался в холле. Отец уже встречал меня.
— Просишь за незнакомку? — спросил он. Хотя я не успел ничего сказать.
— Возможно, и за всех странников тоже, — начал я.
— Погоди, с каждым это следует решать лично, — остановил он меня. — Ты должен понимать.
— Понимаю.
— И всё равно просишь за неё.
— Тебе это ничего не стоит, — я нахмурился. — Разве я так часто прошу об одолжении?
— Хорошо, я встречусь с ней. Поговорю, — он улыбнулся. Непроизнесённое оставалось непроизнесённым, но я понял, что уже сегодня ночью одна из странниц забудет, что такое страх.
А дорога уже звала меня, и я послушался зову.
356-357. Рейн
Рейн стояла на улице, будто забыла, куда именно шла. Ещё несколько дней назад именно тут, на перекрёстке, больше похожем на маленькую площадь, продавали рождественские ели, и всё ещё было усыпано иголками, перемешавшимися со снегом, обрезками шнуров и обрывками обёрточной бумаги. Рейн оглядывалась, словно в этом мусоре потеряла что-то важное и теперь собралась найти.
Налетел порыв ветра, затрепетали-забились бумажные флажки, болтающиеся под козырьком закрытого магазинчика, заскрипела, раскачиваясь, его вывеска. Рейн вздрогнула и нахмурилась. Поправив лямку рюкзака, она свернула в неприметный переулок и зашагала между домиков, украшенных гирляндами. Фонарики пока не горели, а может, владельцы решили, что уже не стоит тратиться на освещение. Рейн отчего-то всегда нервничала, когда бывала в городе после праздников.
В этом городе.
Потому она ускорила шаг и резко затормозила только возле высокой ограды, полностью заплетённой сейчас обнажившимися лозами дикого винограда. Они ложились на решётку так густо, что за ними почти не видно было дома. Рейн знала — там не будет никаких гирлянд.
Она нащупала шнурок колокольчика и нерешительно дёрнула, ничего не услышав.
Снова налетел ветер, ударил в спину и помчался к площади, отсюда Рейн уже не видела её, но прекрасно представляла, как заскрипит вывеска, зашуршат бумажные флажки, взметнутся обрывки обёрточной бумаги. Она вздохнула.
Доминик Вейл — известный художник, ведущий уединённый образ жизни. Дни и недели у него расписаны по минутам, и он никогда бы не отказался от собственных ритуалов, если бы… в городе не появился убийца, чьи преступления заставляют Доминика снова и снова задаваться вопросами — что есть красота, не должно ли творцу выискивать новые, даже кажущиеся жуткими способы запечатлеть и раскрыть её зрителям? Может ли чужая жизнь стать холстом для художника? Метки: психические расстройства, современность, художники, серийные убийцы, убийства, детектив, дружба, смерть второстепенных персонажей.
Казалось, ещё вчера Класта был всего лишь мальчишкой с побережья, одним из тех, кто гонял чаек у доков да воровал рыбу из корзин, а сегодня он превратился в ученика мага, да какого мага!.. Метки: приключения, драконы, дети, трудные отношения с родителями, фэнтези, вымышленные существа, учебные заведения. Примечание для особенно внимательных — у имени Класта есть полная форма «Кластас». Она иногда используется в тексте.
Когда-то мальчишка с побережья, а теперь — без пяти минут Мастер — Класта готовится сдать последний экзамен. Однако придётся защищаться не перед преподавателями, а перед самой жизнью, придётся выйти на настоящий бой с противником, умеющим отбирать чужую магию. Тяжело было в учении, легко ли будет в бою? Продолжение истории «Тяжело в учении». Метки: приключения, драконы, подростки, преподаватели, леса, магические учебные заведения, магия, трудные отношения с родителями, фэнтези, вымышленные существа, нелинейное повествование.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.