365 сказок - [479]
— Пожалуй, именно в таком мире мне хотелось задержаться.
Я взглянул на говорящего. Это была статная странница, пившая из глиняной кружки эль. Чёрная коса дважды обвивала её голову.
— Задержаться или остаться? — зачем-то уточнил я.
— Нужно проверить, — усмехнулась она. — Ты должен понимать, что…
Я кивнул. Все кивнули.
— Теперь рассказываю я, — вмешался щупленький рыжеватый странник, сощурив глаза. — Я бродил в мире, где…
Я не вслушивался, мы смотрели со странницей в глаза друг другу. Наконец она поднялась и подобрала с пола походный рюкзак.
— Я найду дорогу.
И мне не стоило в этом сомневаться.
А на краю мира вновь наступил рассвет.
354. Тот, кто выправляет жизни
Над ярмарочными шатрами трепетали разноцветные флаги, солнце садилось, и золотой свет делал краски ярче, привлекательнее. Звучала музыка, шум толпы казался прибоем, и Вэл замерла на холме, оглядывая занятую приезжими торговцами и артистами пустошь. Говорили, что в такие моменты можно пройти ярмарку насквозь и оказаться в другом мире. Или войти в тёмный шатёр и обрести удивительную способность.
Нервно поправив сумку, Вэл поспешила вниз. Она впервые пришла на ярмарку одна, пришла, потому что её нетерпимо тянуло к огням, звукам и смеху. Но теперь ей было страшно, и она никак не могла найти причину. Страх словно родился внутри её существа сам по себе, вцепился в сердце, заставляя его биться неровно. И унять его было невозможно.
Широкая, украшенная лентами и цветами арка возвышалась на три человеческих роста. Вэл запрокинула голову, проходя под ней, и на мгновение золотисто-оранжевое небо и летящие по ветру ленточки сплелись в сеть. Вэл вздрогнула и тут же отвела взгляд.
Возможно, следовало принять это за знак и бежать прочь, но рядом под арку шагали другие люди, смеялись, покупали печёные орешки, сладкую вату и леденцы, кидались мячами, чтобы выиграть приз, мерялись силами и приценивались к тканям, безделушкам, ремням и сумкам. Никто из них не боялся.
Вэл зашагала вперёд быстрее, только мельком проглядывая прилавки и почти не прислушиваясь к голосам зазывал, приглашавших в шатры. Перепуганное сердце стучало так сильно, что отдавалось в ушах, перед глазами темнело, и Вэл едва не сбилась на бег, будто бы на самом деле точно знала, что здесь ищет.
Она несколько раз повернула, тем временем солнце село, повсюду вспыхивали факелы, разгорались фонарики, но всё же сумрак потёк между шатрами, на ткани запрыгали, корчась, тени. Вэл зажмурилась, стараясь унять ускорившееся дыхание, а потом замерла, широко распахнув глаза.
Её словно обступила тишина. Она оказалась отрезана от прочих звуков, застыла среди лиловых сумерек перед шатром из тёмной ткани, на котором сияли серебряные звёзды.
Быть может, ей только казалось. Может, звуки не исчезли, откатившись назад. Однако Вэл задрожала всем телом.
— Я ждал тебя, — пролился из шатра мягкий голос. Вэл приоткрыла рот, но заговорить не сумела. — Входи, дитя.
Тело подчинилось голосу, а не желаниям Вэл.
Отбросив полу шатра в сторону, Вэл вступила в круг полной темноты и лишь секундой позже поняла, что перед ней появилось высвеченное подвешенным под куполом шатра алым фонарём пространство.
В центре круга стояло кресло, в котором сидел мужчина. Глаза его были закрыты, тёмные волосы сплетались в косы, змеями спускавшиеся по груди. По лицу — бронзовокожему, с высокими скулами и тонким носом — было не прочесть возраста.
— Дитя, ты так испугана, — снова заговорил с ней хозяин шатра и только теперь открыл глаза. Вэл сглотнула — радужка показалась ей алой, но тут же стала каре-золотой, почти привычной. — Но ты шла именно ко мне.
И снова ноги сами собой понесли её вперёд. У кресла Вэл рухнула на колени.
— Говори.
Получив не то приказ, не то разрешение, Вэл судорожно вздохнула. Она ни о чём не хотела рассказывать, но не смогла сдержаться и за четверть часа выложила незнакомцу всё о себе.
Она говорила о том, как потеряла мать и отца, о том, как с ней была жестока тётка, о том, насколько никчёмной ощущает себя. Она захлёбывалась словами, а после и заплакала, а то алые, то золотые, то карие глаза незнакомца не отрывались от её лица, будто он старался не только услышать каждое слово, но и впитать каждую её эмоцию.
И наконец схлынули и слова, и слёзы.
— Позволь мне помочь тебе, дитя, — в голосе была всё та же мягкость.
Вэл посмотрела на него и опасливо кивнула, хотя ей так и хотелось возразить, что тут ничем не поможешь.
Он чуть наклонился вперёд, погладил её по щеке, вытирая слёзы, пробежал кончиками пальцев по шее. Странная ласка оказалась приятной, Вэл хотелось прикрыть глаза, но она заставила себя смотреть. Отчего-то это было так же важно, как пойти сегодня на ярмарку одной.
И тут хозяин шатра, не меняясь в лице, погрузил правую руку ей в грудь. Она так легко прошла в тело, точно Вэл не была из плоти и крови. Хватая ртом воздух — не от боли, от неожиданности — Вэл смотрела на то, как в неё входит чужая ладонь, как она тонет в ней, а следом — запястье, предплечье почти до локтя.
Оставаясь бесстрастным, хозяин шатра что-то делал с нею, делал внутри неё, и Вэл не знала, кричать от ужаса или благодарить его.
Доминик Вейл — известный художник, ведущий уединённый образ жизни. Дни и недели у него расписаны по минутам, и он никогда бы не отказался от собственных ритуалов, если бы… в городе не появился убийца, чьи преступления заставляют Доминика снова и снова задаваться вопросами — что есть красота, не должно ли творцу выискивать новые, даже кажущиеся жуткими способы запечатлеть и раскрыть её зрителям? Может ли чужая жизнь стать холстом для художника? Метки: психические расстройства, современность, художники, серийные убийцы, убийства, детектив, дружба, смерть второстепенных персонажей.
Казалось, ещё вчера Класта был всего лишь мальчишкой с побережья, одним из тех, кто гонял чаек у доков да воровал рыбу из корзин, а сегодня он превратился в ученика мага, да какого мага!.. Метки: приключения, драконы, дети, трудные отношения с родителями, фэнтези, вымышленные существа, учебные заведения. Примечание для особенно внимательных — у имени Класта есть полная форма «Кластас». Она иногда используется в тексте.
Когда-то мальчишка с побережья, а теперь — без пяти минут Мастер — Класта готовится сдать последний экзамен. Однако придётся защищаться не перед преподавателями, а перед самой жизнью, придётся выйти на настоящий бой с противником, умеющим отбирать чужую магию. Тяжело было в учении, легко ли будет в бою? Продолжение истории «Тяжело в учении». Метки: приключения, драконы, подростки, преподаватели, леса, магические учебные заведения, магия, трудные отношения с родителями, фэнтези, вымышленные существа, нелинейное повествование.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.