365 сказок - [458]

— Ни за что тебе не поверю, — говорил он. — Посмотри на меня, что такого хорошего в моей жизни? Думаешь, я должен радоваться вместе с глупцами? Солнце жжёт мне глаза, а жизнь от этого никак не становится радостнее. Зачем мне эта твоя солнечность, эта твоя весна?

Он шмыгнул носом и свернул в подворотню, где царили полумрак и сырость. Замерев у облупившейся кирпичной стены, он провёл кончиками пальцев по влажной трещине и прошептал что-то. Ветер его не расслышал, но услышало что-то другое.

Ещё мгновение не происходило ничего необычного, а затем стена подалась назад, растворилась, словно была из тумана, развеялась, пропуская вглубь и в темноту.

Ран шагнул смело, решительно. Его движения стали совсем другими, и это было последним, что заметил ветер.

* * *

Пройдя вуаль, Ран остановился на крохотной опушке перед стеной старого леса. Он сбросил старую куртку, усмехнулся, растрепав волосы одной рукой.

— Что, я убедителен?

Лес молчал.

— Неужели тебе нечего сказать? — уточнил Ран.

— Ты смешной, — хмыкнуло откуда-то сбоку. Вскоре появился и говоривший — хрупкий, маленький, точно мальчишка, он всё же был стар, слишком стар. Опираясь на корявый сучок вместо посоха, он лукаво осматривал Рана. — В гости зашёл?

— Там весна, я не люблю такую, — Ран уселся на траву. — В ней многовато лжи.

— И кто ж тебе солгал, ветер?

— Вспомни людей! Они киснут всю зиму, а тут, едва приходит ветер, начинают улыбаться.

— А сам-то? Или там ты ворчишь круглый год? — пожурил старик. — Или так ты пытаешься показаться одним из них?

— Но ведь ты понимаешь, почему я поступаю именно так, — пожал Ран плечами. — Впрочем, не пройдёт и года, как моё заключение в том мире наконец-то закончится.

— Как ты устал от него, смотри-ка. Радуешься, что можешь входить сюда хотя бы однажды в неделю? — старик покачал головой. — Как бы тебя не оставили там ещё. Чтоб научился улыбаться вместе с людьми.

— Жестоко, ведь я никогда не стану, — Ран откинулся на спину. — Я всего лишь хочу домой, — признался он минуту спустя.

Старик не ответил — его уже не было на поляне.

* * *

Ветер носился по крышам, город утопал в мае. Ран сидел у чердачного окна, уложив голову на подоконник. Он грустил, и взгляд его блуждал бесцельно.

Особенно настойчивый порыв ударил в стекло, Ран зажмурился, вздохнул и вытер нос рукавом. В мире, которому он принадлежал на самом деле, у него не было ни сутулости, ни насморка, ни аллергии на цветущие растения.

Неохотно поднявшись, он подцепил старую куртку и побрёл к выходу.

Здесь, у него ныли ноги и спина, спускаться по лестнице было так сложно!

Он подошёл к лифту и пробудил его, вслушался в тяжёлое лязганье. Механизм лифта напоминал ему его самого — уставший и больной, двигающийся так вяло, нехотя… Двери открылись, он вошёл, хмуро взглянув на кнопки. Сегодня их было не двенадцать, как обычно. А только две. Одна говорила: «Вверх», вторая была помечена единицей.

Не веря своим глазам, Ран едва коснулся выдавленных в чёрном пластике букв, залитых желтоватой краской. Он взволнованно выпрямился и надавил кнопку уверенно, сильно, почти не ожидая того, что она окажется податливой.

Двери лифта сошлись, и началось движение. Не привычное движение вниз, а мягкий подъём, медленный, едва ли не нежный. Ветер гудел над крышей, кабина заметно дрожала, покачивалась внутри шахты, а вскоре Ран подумал, что на самом деле это уже никакая не шахта. Он поднимался вверх, а ведь выше просто не было никаких этажей.

— Неужели ты всё же везёшь меня туда, куда мне мечталось? — спросил Ран сбивчиво, но чудовище старого лифта осталось молчаливым как и всегда. Только скорость будто бы выросла, они летели вверх, выше и выше.

Ран закрыл глаза, на губах у него сама собой расцвела улыбка.

* * *

Двери раскрылись с тихим шорохом, Ран вышел из пасти дракона, и тот тут же рванул вверх, взбив вихри песка из-под крыльев. Песчаная пустошь не так далеко зарастала лесом, Ран вдохнул свежий воздух и засмеялся.

— Я выбрался, выбрался! — закричал он, ликуя.

Налетел ветер, взлохматил ему волосы, а затем вдруг обрёл и лицо, и тело.

— Здравствуй, Ран, — усмехнулся он. — Что, ворчал на меня последний месяц?

Ран присмотрелся и узнал, нахмурился, недоумевая.

— Как же это так вышло?

— Я приходил за тобой, приходил сказать, что уведу тебя прочь, — тот, кто был ветром, хмыкнул. — Но ты очень ворчлив, ни за что не хотел мне верить.

— Трудно верить после векового заключения, — признался Ран. — Как же я рад…

— Что ж… — тот, кто был ветром, качнул головой. — Тебе придётся вернуться в тот город. Конечно, иначе, не заключённым. Но ты должен найти все сбежавшие от тебя хмурые мысли. Сейчас они прячутся в подворотнях. Если сделаешь это, наказание будет забыто, ты сможешь стать полностью свободным.

— Ах вот оно что, — Ран пожал плечами. — Ладно… Это займёт, наверняка, ещё лет пятьдесят.

Тот, кто был ветром, засмеялся.

— Как ты доверчив. Ты свободен уже сейчас, Ран. И всё же… — он шагнул ближе, — перестань хмуриться, глупый.

Ран только ещё сильнее наморщил лоб, почти ненамеренно, так выходило само собой. Оставшись в одиночестве, он сел на песок.

Город… Весенний город теперь совсем его не раздражал.