3 ½. С арестантским уважением и братским теплом - [61]
Больше всего меня удивили самоучители, которых в книжной массе оказалось огромное количество — набрался целый стеллаж. Были пособия по собиранию грибов, выращиванию цветов, разведению кроликов, художественной ковке, мастерству сантехника, основам укладки черепицы, работе с силовыми агрегатами и многое другое. По-моему, самые годные книги во всей библиотеке. Но, черт возьми, зачем в тюрьме руководство по разведению кроликов? Уже потом я узнал, что кроликов раньше разводили на хозяйственном дворе — видимо, какой-то работник и обзавелся.
С помощью Хохла я переставил стеллажи поудобнее, чтобы можно было подойти с обеих сторон. Но так как раньше стеллажи у стен выполняли роль своего рода отстойника, где все было свалено «чтобы забыть», разместить все книги на стеллажах, сделанных по принципу «чтобы читать», не получилось. От части нужно было избавиться.
Собрав два мешка дублирующихся экземпляров, я отправил Спайса и Хохла в кочегарку, чтобы их сжечь. Да, сжечь. Нельзя сжигать книги, если не согласен с ними, но можно сжигать книги, если они полный отстой. Впрочем, я все-таки попросил Капо перед аннигиляцией просматривать книги — на случай судебной ошибки. Капо вернул только одну книгу Цвейга. Стефан Цвейг попал в компанию книг, прославляющих достижения пятилеток, по ошибке. Если читатель вдруг не уснул во время полной приключений библиотечной части, то мог заметить алогизм: зачем я хотел сделать электронный каталог книг? Как бы его потом использовали зэки? Как говорится, doc-файл силенкой не запустишь. Все дело в «столбике».
Одной из задач уголовно-исполнительной системы является ресоциализация, которая в свою очередь включает помощь в трудоустройстве лицам, отбывшим наказание в виде лишения свободы. Эту работу делал «столбик». Такой же, как терминал по приему платежей — антивандальная железная фиговина с тачскрином и системным блоком внутри. Единственный смысл «столбика» (который почему-то стоял в библиотеке) был в том, что на нем стояла программа для поиска работы на воле. По идее, там можно было найти вакансии, разбитые по специальностям, возрасту, уровню образования и т. д. Но когда зэк, твердо вставший на путь исправления, хотел узнать чуть больше деталей (например, уровень зарплаты), на монитор неизменно выводилось сообщение, что всю интересующую информацию можно получить в службе занятости по такому-то телефону. Очень, блин, полезная штука. Кроме того, я ни разу не видел, чтобы данные там обновлялись.
Библиотечный каталог я хотел загрузить именно на этот компьютер, прозябающий в недрах «столбика», — чтобы хоть как-то оправдать его существование. Впрочем, потом я придумал, как еще можно использовать «столбик». После быстрого ресерча выяснилось, что он в состоянии проигрывать музыку. Оставалось только вскрыть сейфовый замок на «столбике» и закачать через флешку музла. Я уже предвкушал, как атмосферу спокойствия библиотеки ИК-5 будут поддерживать Slipknot и «Гражданская оборона».
Как открыть замок? Очень просто. Я же в лагере, а здесь очень много людей, которые сидят именно за то, что открывали замки. И я отправился на поиски медвежатника. Первый кандидат оказался псевдомедвежатником: после исследования замка он предложил его просто выпилить. Это не соответствовало целям операции «тонкая музыкальная пенетрация», поэтому пришлось искать другого медвежатника.
Но музыкальной мечте не суждено было сбыться. В день взлома меня отправили в СУС, и больше я «столбика» уже не видел. Что с ним теперь сталось? Ничего. Все так же бесполезно стоит, воплощая суть воспитательного процесса уголовно-исправительной системы Российской Федерации.
Ущерб
Тем временем администрация зачем-то решила наложить на меня как можно больше взысканий. Как я понимаю, обо мне периодически появлялись какие-то материалы в интернете — иногда на основе моей переписки. Когда я прибыл в ИК-5, Бро запостил мой адрес с призывом писать узнику совести. Пошли письма. Администрация же, видимо, не хотела никакой публичности — и давала это понять путем наложения взысканий. Но это все гипотеза, которую я додумал сейчас, основываясь на последующем опыте. Тогда я ни хрена не понимал.
Как-то сижу в сушилке часов в десять вечера, отвечаю на письма. Приходит на просчет Николаич — ключник, низшее звено в вертухайской иерархии, инспектор, который весь день ходит по зоне и открывает зэкам локальные участки. Сейчас Николаич сделал головокружительную карьеру и протирает штаны в кадровой службе. А тогда он просто зашел в сушилку. Я, не отрываясь от писем:
— Николаич, чего тебе?
— Осужденный, была команда «отбой».
Я недоуменно смотрю на него: что за интонации? Ключник скашивает глаза на видеорегистратор.
— А-а-а-а-а. Отбой уже? Ну, что-то я засиделся. Пойду.
На следующий день начальник отряда приносит рапорт: находился не на спальном месте после отбоя. В возражениях пишу, что на самом деле я просто пошел в туалет ночью, но поскольку правила всегда обязывают быть в тюремной робе, я пошел в сушилку, чтобы одеться. Меж строк ставлю глубокий философский вопрос: что надо было делать — сходить в туалет непосредственно на спальном месте или расхаживать по общежитию (не приведи господь!) без робы? Через неделю выносят взыскание — второе.
Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.