3 ½. С арестантским уважением и братским теплом - [57]
Ну и начался типичный ад разговоров с руководством разных уровней (обычным инспекторам, естественно, плевать, что там у меня с ушами).
— Осужденный, шапку поправьте.
— Она в порядке.
— Поднимите уши.
(Как в страшном сне Гоголя.)
— Нет. Тогда в них дует.
— Сделайте как по установленному образцу.
— Шапка точно такая же, как в образце.
— Вот на стенде рисунок — там нарисовано, что уши у шапки должны быть завязаны.
— А еще там нарисовано, что шапка эта на каком-то гоблине. И ватник у него древний, в таких Беломорканал рыли. Что мне по этому поводу сделать? Ринопластику?
— Вот когда будет - 25, тогда и можете опустить уши.
(Это, видимо, в каком-то их внутреннем документе написано.)
— Нет, когда будет - 25, вы должны заставить всех подвязать уши под подбородком.
(Думаю, в этом их документе какой-то иной смысл, но говорю все максимально авторитетным тоном.)
На самом деле легче было бы поднять чертовы уши и через пять метров снова их опустить, но начальники, естественно, требовали совершить манипуляции с шапкой при большом скоплении зэков, а мне не с руки было нести такие имиджевые потери.
И вот шагаю я как-то раз в рядах з/к по направлению к пищеблоку, а ко мне подскакивает Помазков с видеорегистратором.
— Почему с нарушением формы одежды?
— Эммм. Нет нарушений.
— На шапке опущены уши!
— Ну, а шапка-то по образцу.
— Да?
— Да.
Было еще несколько таких же странных случаев. При этом он всегда появлялся неожиданно, с видеорегистратором на вытянутой руке (хотя мог бы, как обычно, прицепить его на камуфляжный куртец).
Стою я как-то с ХА около столовой, курю. Подскакивает Помазков:
— Осужденный Навальный, почему курите в неположенном месте?
Я даже растерялся сначала. Дело было на площадке, где курят зэки после еды, причем иногда человек по двести сразу. Смотрю на свою руку. В ней сигарета, скуренная до фильтра, уже погасшая. Видимо, я так стою уже какое-то время — заговорился. Показываю ему в видеорегистратор потухшую сигарету.
— А я и не курю.
Однако администрация сочла грандиозное правонарушение доказанным.
Через пару недель меня вызывают в воспитательный отдел. Перед этим начальник оперотдела, Чирков Роман Саныч, отводит в класс истории (там рядом расположена школа для з/к).
— Олег Анатолич, вы только не волнуйтесь, сейчас на вас наложат взыскание. Выговор. Это ничего страшного.
— Да я и не то чтобы волнуюсь.
— Вот, надо объяснительную написать.
Сажусь, пишу объяснительную — про то, что не курил. Меня ведут на комиссию. Объясняют, что нужно выйти в центр комнаты, сказать ФИО, статью, начало и окончание срока. Выполняю. Руки за спиной. Что за идиотский ритуал, думаю.
Понятное дело, объяснительная моя — формальность. Документы на взыскание уже подготовлены.
Начальник отряда докладывает, что так, мол, и так, прибыл оттуда-то, где нарушений не допускал, а тут допустил — курил, где курить НЕМОЖНО.
Спрашивают, что могу сказать по существу. Говорю то же самое, что написал в своей объяснительной.
Председательствует Розоворожий (aka Поросенок, aka Señor Cerdito, aka начальник колонии). Говорит:
— Выносим вам выговор, чтобы вы понимали, куда попали.
— Мне кажется, я так стал понимать еще меньше. Взыскание несправедливо. Буду судиться.
— Ваше право.
— Вот именно. Буду судиться по каждому взысканию.
Справка для непосвященных. Для того чтобы освободиться по УДО не обязательно, но, по судебной практике, крайне желательно иметь положительную характеристику от колонии. Чтобы иметь положительную характеристику от колонии, нужно не иметь непогашенных взысканий и иметь кучу поощрений. В принципе, понятно, что УДО мне не светило. Формальная база для этого была обеспечена уже через несколько недель после моего прибытия в ИК-5. Кстати, что имел в виду Поросенок, когда говорил «чтобы вы понимали, куда попали», я так и не понял. А сидеть мне, когда я пишу эти строки, осталось 19 недель.
Библиотека
Напомню, что по договору администрации с блатными меня временно устроили на работу библиотекарем. Сам я при этом продолжал мечтать о карьере краснодеревщика.
Торжественное трудоустройство состоялось на комиссии в комнате воспитательной работы, сама библиотека располагалась от нее через коридор. Убранство библиотеки было скромным. Тюремная легенда гласит, что прежнее двухэтажное здание и его содержимое (вплоть до древних фолиантов) сгинули во время пожара. Теперь храм литературы располагался в комнате площадью 25 квадратных метров и вмещал в себя:
— стеллажи книжные — 9 шт.;
— книги разные (в основном пожертвованные зэками и районной библиотекой) — около 4500 шт.;
— мягкий уголок для читателей — 1 шт.;
— огнетушитель — 1 шт.;
— тумба под аквариум — 1 шт.;
— аквариум — 1 шт.;
— стойка — 1 шт.;
— табуреты — 3 шт.;
— стол библиотекаря — 1 шт.;
— библиотекарь — 1 шт.
Последний пункт — это не я. Это Артем. Понятное дело, до моего торжественного появления в ИК-5 была библиотека, а при ней, соответственно, библиотекарь. С моим появлением ничего не поменялось. Просто нас стало двое.
Можно было бы подумать, что библиотечный труд настолько интенсивен, что один Артем справиться был не в состоянии, поэтому ему на помощь выслали тяжелую кавалерию. Не совсем так. Функции библиотекаря:
