1994. Возможное прошлое - [3]

Но людей все равно не хватало. И Шушкевич обратился с просьбой к руководству Белорусского Народного Фронта — мол, есть у вас люди, так поделитесь! Скажем, дайте мне того же Винцука Вячорку.

Однако лидер БНФ Зенон Пазьняк неожиданно для всех отказал. Он не верил в то, что Шушкевич пришел всерьез и надолго. Для Пазньяка тот был фигурой временной, скоротечной. И вот падет Шушкевич — и народ, слегка поумнев, таки доверит бразды правления Зенону Станиславовичу.

Верховный Совет как бомба

Но время шло, а Шушкевич никак не падал. Не то, чтобы он вцепился в кресло президента посиневшими пальцами, нет — просто не падал.

Премьер Богданкевич как-то сумел выкрутиться и, не соглашаясь на предложения россиян перейти на российский рубль, все-таки стабилизировал рубль белорусский. Так что к моменту выборов нового состава Верховного Совета правительство сидело в своих кабинетах довольно прочно — даром что вечный оппонент Богданкевича депутат Александр Лукашенко критиковал министров за излишнее внимание к белорусскому языку в ущерб прочим насущным проблемам.

Но и проблем все-таки становилось несколько меньше. Рынок наконец наполнился товарами, за что избиратели благодарили депутатов, и многие из них сумели даже переизбраться в новый состав Верховного Совета. Но самые значительные фракции создали в нем Партия Народного Согласия, которую возглавлял мэр Молодечно Геннадий Карпенко, и Белорусский Народный Фронт Зенона Пазьняка. Третьей была фракция ПКБ, в которую вошли многие деятели из бывшего депутатского корпуса. Однако появились и новые лица – в том числе и руководство партии. Так что открывать первую сессию первого демократически избранного Верховного Совета пришлось… бывшему члену Политбюро ЦК КПСС Анатолию Малофееву. Что он и сделал с искренним удовольствием.

Станислав Шушкевич в качестве спикера Верховного Совета 12-го созыва, 25 августа 1991 года. В этот день Декларации о государственном суверенитете Беларуси был придан статус конституционного закона

Так парламент превратился в бомбу замедленного действия. Три ведущие политические силы ожидали в нем падения профессорского правительства, искренне веря в то, что вслед за правительством все-таки падет и президент.

И, как писали Ильф и Петров, когда все застраховались, стало понятно, что «Воронья слободка» обречена.

Спички в руках Кремля

Вопрос оставался в том, кто именно и с какой стороны подожжет фитиль.

То, что президент Шушкевич намерен начать переговоры о вступлении в Европейский союз, было известно всем: сам Станислав Станиславович этого и не скрывал. Россия должна была забеспокоиться.

Фактически единственной гарантией невмешательства России во внутренние дела Беларуси были личные отношения Шушкевича и его российского коллеги Бориса Ельцина. Но после выборов 1996 года Ельцин начал отходить от дел. Старая команда силовиков и руководителей ВПК ушла в политическое небытие.

Новые члены «регентского совета» при больном президенте России были прагматиками. И Шушкевич превратился в серьезную помеху: его протекционистская политика препятствовала свободному проникновению российского капитала. Приватизация в Беларуси шла, но приоритет отдавался европейским инвесторам.

И российский рынок начал постепенно «схлопываться» для белорусских товаров. Не имея возможности купить пакеты акций интересующих ее олигархов белорусских предприятий, Россия начала строить аналогичные предприятия. Причем правительство страны давало тем, кто строил такие заводы, серьезные налоговые льготы.

В Беларуси начался кризис перепроизводства. Крупные предприятия, которые приходилось сохранять государственными, чтобы избежать резкого роста безработицы, лишились традиционного рынка. Новые рынки освоить не успели. Правительство рассчитывало на западные кредиты, однако их не хватало.

На очередной сессии (это должно было бы произойти в конце 1998 года) вопрос об отставке правительства Станислава Богданкевича был внесен в повестку дня — и получил поддержку большинства. Вмешательство президента и его попытка защитить потерявшего популярность премьер-министра оказались безуспешными. Неожиданно сблокировавшиеся Партия Народного Согласия и Партия коммунистов Беларуси сумели отправить Богданкевича и «профессорский кабинет министров» в отставку.

Кризис. «Шушкевич.Бай»

Единственной крупной депутатской фракцией, которая заявила о неприемлемости «путча», была фракция Белорусского Народного Фронта. Ее лидер Зенон Пазьняк понимал, что в этой политической ситуации падение Шушкевича ничего ему не даст. Напротив, БНФ рискует потерять значительно больше, чем приобрести. Пазьняк призвал людей выйти на улицы.

Но у Беларуси уже было новое правительство. Правящая парламентская коалиция вынудила Шушкевича передать пост премьер-министра лидеру «соглашателей» Геннадию Карпенко, за что ему и позволили сохранить в должности министра внутренних дел Владимира Егорова.

Это было ошибкой президента: опытный аппаратчик Егоров готов был поддерживать президента, но вовсе не тогда, когда его популярность очевидно падала. Он уже проходил когда-то через отставку (вместе с тем же Шушкевичем), и второй раз ему лишаться портфеля вряд ли хотелось бы. И митинги, проходившие под лозунгами свержения нового кабинета министров, были разогнаны. Не жестоко, но жестко.