1918: Очерки истории русской Гражданской войны - [46]
Первоначально англичане в лице прибывшего в конце мая в Мурманск генерала Пуля вступили в переговоры с большевиками. Чрезвычайный советский комиссар, некий Нацаренус, в обмен на официальное признание советской власти обещал «обеспечить красными войсками Мурманскую железную дорогу от покушений белофиннов». Одновременно с этим англичане усиливали свой десант (вначале лишь батальон морской пехоты). 27 июня в Мурманске англичане высадили уже около 2 тыс. пехоты, одновременно увеличив число своих военных судов на побережье и в Белом море. При этих условиях благоприятный исход переговоров для большевиков становился все более и более сомнительным. При этом часть членов Мурманского совета открыто пошла на соглашение с англичанами и заключила с ними 8 июля договор о совместных действиях против держав германской коалиции, объявив независимость Мурманского района. За первые числа июля генерал Пуль успел провести полную оккупацию Мурманского района и Мурманской железной дороги на протяжении 600 км от побережья (до ст. Сороки). Одновременно с этим 4 июля англичанами были заняты Соловецкие острова и прекращена работа установленной на них радиостанции. От Сорок англичане двинулись, однако, не на юго-запад, в сторону финской границы, а на юго-восток (на Сумский Посад), т. е. в сторону Онеги и Архангельска, подготовляя оккупацию и южного берега Белого моря.
Английский военный кабинет в лице лорда Мильнера придавал большое значение северным русским портам. 17 июня, т. е. еще до высадки английского десанта в Мурманске, Мильнер просил президента Вильсона о посылке трех американских батальонов и двух батарей (всего 4 тыс. человек) в Мурманск и Архангельск[169]. Вильсон, не желая дробить американскую армию, шел на это неохотно.
Англичане, однако, упорно проводили свою точку зрения и, заняв 31 июля Онегу, а 1 августа острова Мудьюг (в 40 км севернее Архангельска), 2 августа высадили свой десант и в Архангельске.
Вообще, на севере России летом 1918 г. обстановка складывалась довольно оригинально.
Немцы больше всего боялись продвижения союзников по Мурманской железной дороге на Петербург[170]. Англичане стремились к обеспечению от германского захвата военных баз в Мурманске и Архангельске. Большевики боялись наступления англичан. Поэтому и немцы, и финны, и красные стремились к разрушению дороги. Этого же, в сущности, добивались и англичане. Ясно, что при такой обстановке никаких активных действий на Мурманском направлении ожидать было нельзя. Так и вышло.
Встревоженные было вначале английским десантом немцы скоро успокоились. «Так как Белое море замерзает зимой, – пишет Людендорф, – там не могла быть предпринята операция в крупном масштабе. Мурманская железная дорога была разрушена большевиками. Финские отряды, направленные для ее разрушения, уже не нашли для себя больше работы. Соединенные германо-финские войска были теперь настолько сильны, что Согласие отказалось от дальнейшего продвижения»[171].
Центр тяжести союзнической интервенции на севере России определенно переносился с Мурманска на Архангельск.
Французы смотрели на интервенцию несколько иначе. Главной, если не единственной, их заботой летом 1918 г. было стремление не допустить дальнейших перебросок германских дивизий из России на французский фронт. Поэтому, когда несколько дней спустя (23 июня) после разговора с американским генералом Блиссом Фош узнал, «что немцы (опять) перебросили из России во Францию некоторое число дивизий», он, «в свою очередь, телеграфировал президенту Вильсону, что это обстоятельство (курсив наш. – А. З.) надлежит рассматривать как «решающий с военной точки зрения аргумент в пользу интервенции союзников в Сибири», и после этого уже сам настаивал 27 июня во второй телеграмме президенту САСШ, прося его срочно выслать два американских полка в Сибирь. 2 июля вопрос был передан на рассмотрение Верховного союзнического совета в Версале»[172].
Между прочим, данные, на которых было основано решение Фоша, были неточны. Ни одной германской дивизии за все время с 1 мая по 15 сентября из России во Францию переброшено не было. Интересно, что, однако, даже непроверенные слухи о переброске германских дивизий во Францию заставили Фоша дважды непосредственно обратиться по телеграфу к президенту САСШ.
Окончательно союзная интервенция была решена на Верховном совете в Версале 2 июля 1918 г., предложившем послать международную экспедицию (Англия, Америка, Япония) в Сибирь[173]. Президент Вильсон опять-таки несколько ограничил размах интервенции, поставив 5 июля ей целью лишь «оказание покровительства чехословакам против германцев (!) и содействие усилиям к установлению самоуправления или самозащиты самим русским в тех случаях, когда они сами будут согласны на это содействие»[174]. Одновременно с этим для «моральной поддержки» в Сибирь командировалась американцами и группа Союза христианской молодежи (УМСА)…
Вместе с этими основными районами интервенции англичане в северной Персии зорко следили за турецким продвижением в Закавказье. Как только немцы командировали в Грузию полковника фон Кресса с двумя ротами для организации вывоза нефти из Баку по нефтепроводу на Батум, англичане выслали из Энзели морем отряд генерала Данстервиля, который в начале августа высадился в Баку. Конечно, главной целью англичан было закрыть немцам доступ к бакинской нефти. И это прямо било немцев по самому больному месту. Действительно, Людендорф, описывая командировку в Тифлис полковника Кресса, поясняет ее так: «Нам нужно было энергично выступить там (в Закавказье). Этого требовал помимо военных соображений укрепления нашего положения вопрос о снабжении нас сырьем. Что мы в этом не могли положиться на Турцию, нам снова показали события в Батуме, где они захватили (для себя) все наличные запасы в городе. Достать нефть в Баку для себя мы могли только сами… После наступления 7-й армии (конец мая во Франции) были истрачены все германские запасы горючего… мы ощущали в нем большую нужду»
