1918: Очерки истории русской Гражданской войны - [45]

.

Идея чешских формирований зародилась во Франции под влиянием затруднений с комплектованием армии еще в 1916 г., но русское правительство до революции шло на формирования из военнопленных чехов крайне неохотно. Поэтому после разрешения Временным правительством этих формирований французское главное командование 28 февраля 1918 г. назначило главнокомандующим чехословацкой армией во Франции генерала Жанэна (Janin), а чехи должны были быть переброшены через северные русские порты на французский фронт.

Ко времени октябрьского переворота чешский корпус стоял в тылу Юго-Западного фронта, т. е. на Украине.

В глазах австро-германцев чехи, как бывшие военнопленные, были изменниками, и этим объясняется упорство сопротивления, оказанного чехами германцам в боях под Конотопом в марте 1918 г., когда они уходили с Украины под давлением наступавших австро-германцев вместе с большевиками. В этот период общим врагом и для большевиков, и для чехов были, конечно, только немцы. Французы первоначально хотели направить чехов во Францию по кратчайшему маршруту, т. е. через Мурманск и Архангельск. Однако чехи, зная отношение к ним австро-германцев, определенно опасались этого направления ввиду возможности дальнейшего продвижения немцев[165], и их эшелоны по договору с большевиками в конце марта[166] были повернуты на Сибирь, для посадки на суда во Владивосток. Несомненно, что между французской военной миссией и чехами существовал контакт (при чешском командовании был и французский военный представитель майор Гине), но поводом к выступлению чехов послужил случайный японский десант 6 апреля 1918 г., когда японцы высадились во Владивосток для ограждения жизни и имущества своих подданных. Этот, в сущности, случайный десант сильно вспугнул большевиков, и они заявили чехам, что предлагают им либо испросить тоннаж у союзников для их отправки через Архангельск и Мурманск, либо перейти на советскую службу или вообще остаться в России. При этом чехам большевиками ставилось условие под предлогом того, что они были вооружены в России, сдать это оружие, оставляя лишь самое ограниченное число для внутренней охраны эшелонов.

Чехи отказались этому подчиниться, опасаясь выдачи их австро-германцам, и решили силой пробиваться на Владивосток.

Из этого сцепления, по существу дела, чисто случайных, но прямо отвечавших целям держав Согласия причин и родилась интервенция союзников. Действительно, к концу мая, т. е. к эпохе, к которой относится требование большевиков о повороте чешских эшелонов на Архангельск и их разоружении, чехи растянулись по всей Сибирской магистрали от Волги до Забайкалья, продвигаясь на Владивосток. Чехи могли, следовательно, владея Сибирской железнодорожной магистралью, и воспрепятствовать вывозу военнопленных, и обеспечить Владивосток.

Чешские эшелоны были разбиты на четыре основные группы, каждая в 1 тыс. км примерно одна от другой:

капитана Чечека – у Пензы,

полковника Войцеховского – у Челябинска,

капитана Гайды – у Новониколаевска,

генерала Дитерихса – в Забайкалье.

Несмотря на разбросанность их расположения, выступления чехов произошли почти одновременно: 25 мая в Новониколаевске, 26-го – в Челябинске и 28-го – в Пензе. Лишь группа Дитерихса продолжала продвигаться к Владивостоку. Советская власть в Сибири при помощи местных офицерских организаций была свергнута 31 мая в Томске. Группы Гайды и Войцеховского, двигаясь от Новониколаевска и Челябинска, соединились у Омска; 10 июня и в Омске была свергнута советская власть. Итак, вся Сибирская магистраль к востоку от Урала (Челябинска) была в середине июня в руках чехов, а Поволжская тыловая группа Чечека, продвигаясь к востоку на соединение с остальными эшелонами, заняла 8 июня Самару.

Чешский фронт на Волге и захват чехами Сибирской магистрали как раз и были теми задачами, которые должно было ставить себе командование держав Согласия. Поэтому совершенно понятно, что уже 4 июня представители держав Согласия заявили сменившему Троцкого новому народному комиссару по иностранным делам Чичерину, что «разоружение чехов рассматривалось бы державами Согласия как враждебный по отношению к ним акт»[167].

Немцы ясно отдавали себе отчет в происшедшем, и Людендорф возмущался бездействием советской власти. «Согласие продолжало с ведома советской власти набор чехословацких частей из австро-венгерских военнопленных… И это допускало правительство, с которым мы заключили мир… Чехословацкие войска поехали не во Францию, а были задержаны на Сибирской железной дороге, на границе России и Сибири, чтобы отсюда сражаться с московским правительством. Согласие одновременно с этим занятием Сибирской железной дороги достигло и того, что наши военнопленные не могли вернуться из Сибири. Это было, несомненно, чистым убытком для нас. Если бы советское правительство честно относилось к мирному договору, оно в тех же эшелонах, в которых ехали чехи, могло бы доставить нам и германских военнопленных. Но оно было бесчестно. Большевики вредили нам везде, где они только могли»[168].

Для решения второй основной задачи держав Согласия в России – занятия северных портов они, однако, не располагали на территории России никакой вооруженной силой. Северное побережье привлекало главным образом внимание англичан, и главные их опасения вызывало наличие германских войск и организация при их содействии Белой гвардии генерала Маннергейма в Финляндии. Англичане определенно стремились к обеспечению от