1918: Очерки истории русской Гражданской войны - [44]

Наконец, единственные отдушины, через которые во все время войны Россия сносилась со своими союзниками, были расположены в трех пунктах: в Мурманске и Архангельске на севере и во Владивостоке на востоке. Каково было состояние не вывезенных из этих трех пунктов запасов в 1918 г., конечно, судить очень трудно. Никаких материалов по этому поводу не сохранилось ни у нас, ни у красных. Все же, учитывая постоянные жалобы и союзников, что мы не успевали вывозить все нам поставленное, и наших фронтов – на медленную разгрузку этих портов, можно считать, что запасы военного снаряжения в этих портах достигали весьма крупной цифры. Только что перешитая с узкой колеи на широкую Архангельская железная дорога, связывавшая его с Москвой, и построенная перед самой революцией Мурманская железная дорога, связывавшая его с Петроградом, так же как и 9000 км пути от Владивостока до фронта, конечно, не успевали своевременно разгружать эти три порта за последний год войны.

Какова же была величина заграничных заказов нашего Военного министерства, показывают цифры уже заказанного нами имущества на 1 января 1918 г., т. е. к началу нашей Гражданской войны.

Таблица № 9[157]. СТОИМОСТЬ И ВЕЛИЧИНА ТОННАЖА УЖЕ ЗАКАЗАННЫХ РОССИЕЙ ПРОДУКТОВ ВОЕННОГО СНАБЖЕНИЯ ПО ЗАКАЗАМ ВОЕННОГО МИНИСТЕРСТВА на 1 января 1918 г.

Следовательно, как общая исходная данная нашего заграничного военного ввоза к началу Гражданской войны может служить цифра в 1,1 млн т тоннажа на стоимость в 2¹/₄ млрд. рублей. Так как курс нашего рубля на Лондонской бирже в среднем за 1917 г. составлял около 25 рублей[158] за фунт стерлингов, т. е. ценность нашего рубля за время войны по сравнению с золотым довоенным рублем упала лишь приблизительно в 2,5 раза, вся стоимость этих заграничных заказов и на золотые рубли была близка к миллиарду.

Главными нашими поставщиками заказанного нами военного имущества в конце (для нас) мировой войны, т. е. к началу нашей гражданской, были:

Таблица № 10[159]

Так как ввоз Англии, Франции и Италии направлялся главным образом через северные порты (Архангельск и Мурманск), а ввоз из США и Японии – через Тихий океан (Владивосток), из таблицы видно, что по количеству ввозимых грузов военного снабжения удельный вес наших северных портов примерно вдвое превышал удельный вес Владивостока (соответственно 846 и 338 тыс. т).

Переброска германских дивизий во Францию, военнопленные армий Центральных держав в Поволжье и Сибири и базы снабжения – Мурманск, Архангельск и Владивосток должны были поэтому в первую очередь привлечь к себе внимание держав Согласия.

Насколько вопрос военнопленных в Сибири тревожил союзников, показывает специальная командировка из Пекина американского полковника В. Дризделя в Восточную Сибирь, который, объехав ее, 29 марта 1918 г. доносил, что «никакой непосредственной опасности захвата вооруженными военнопленными Сибирской железной дороги сейчас не существует»[160].

Воссоздание Восточного противогерманского фронта было, однако, далеко не так просто. Думать о переброске войск с Западного фронта не приходилось. Оставались невоевавшие японцы, хотя и объявившие войну Германии, но фактически ограничившиеся захватом Циндао, и только что начинавшие прибывать во Францию сформировавшие миллионную армию американцы.

Мысль об этом зародилась у союзников почти сразу же после начала Брестских переговоров. Англичане вступили в переговоры с японцами еще в 1917 г. и 31 декабря 1917 г.[161] сообщили свой проект японской интервенции в Сибири президенту США. Вильсон, однако, отнесся отрицательно к идее и чисто японской, и смешанной японо-американской интервенции. В конце января[162] Великобритания при поддержке Франции вновь предложила поручить Японии от лица всех союзников «мандат на выступление». Америка, однако, вновь это отклонила, хотя японцы соглашались, лишь требуя от Америки финансовой поддержки и помощи в снабжении их сталью.

Только упорное нежелание Америки допустить японскую интервенцию сорвало весной 1918 г. идею выступления Японии.

Случайно эту роль вооруженной силы держав Согласия сыграли чехи. С самого начала войны, осенью 1914 г., из проживавших в России чехов была сформирована дружина, в 1916 г. развернутая в бригаду. Положение чехов резко изменилось с началом революции, когда Временное правительство разрешило чешские формирования в виде самостоятельного корпуса из австрийских военнопленных чехов и словаков. На 1 сентября 1917 г. числилось уже 36 тыс. австрийских военнопленных, «отправленных на формирование частей»[163]. Большая их часть, несомненно, падала на чехов, так как до этого из национальных частей сформирована лишь сербская дивизия (в 1916 г.). Чеш ские формирования, благодаря значительному числу военно пленных австрийцев чешского происхождения, пошли очень быстро, и ко времени октябрьского переворота чешский корпус насчитывал уже три дивизии общей численно стью до 40 тыс. бойцов. Сформировавшийся в России с разрешения генерала Духонина (6 октября) чешский корпус был, однако, совершенно автономен и зависел только от французского командования