1812 год. Поход в Россию - [56]

Подали небольшие сани; в них сел с подполковником фон Нацмером русский офицер, и они вместе поехали в Вильно к императору. Это произошло в середине января. Таким образом, генерал Йорк сохранил свое сомнительное командование. В Берлине каждый день получались все новые и новые сведения о разгроме французов. Мысль о возможности сопротивления крепла с часу на час, и четыре недели спустя после отправки подполковника фон Нацмера уже не было сомнений в том, на какую сторону следует стать. Король покинул Потсдам, чтобы отправиться в Бреславль. 7 марта Витгенштейн вступил в Берлин. Следом за ним шел генерал Йорк, и 17 марта он вошел в Берлин; в тот же день в Бреславе было опубликовано сообщение, что в результате ознакомления с данными следствия генерал Йорк признается невиновным, а потому снова восстанавливается на своем командном посту; тем же числом было помечено воззвание короля к прусской армии и народу.

Этот беглый обзор следствий похода в Россию и истоков движения, вовлекшего в себя массы, являлся необходимым для полного уяснения значения конвенции, заключенной Йорком.

Если бы Йорк соединился с Макдональдом, то у последнего вместе с дивизией Геделе, подходившей из Кенигсберга, оказалась бы армия в 30 000 человек, сосредоточенная за Неманом. А так как главная русская армия остановилась в Вильно и Чичагов получил приказание не переходить границу, а у Витгенштейна вместе с войсками, подошедшими из Риги, было всего лишь 25 000 человек, то трудно предположить, чтобы последний решился двинуться на Неман на свой страх, дать сражение маршалу Макдональду и, продолжая войну, развивать операции до самого сердца Пруссии. Правда, в истории похода в Россию полковника Бутурлина сказано, что граф Витгенштейн еще в окрестностях Вильно получил направление на Гумбинен, но оказался вынужденным из-за плохих дорог у Немана свернуть на север; однако этому неосновательному или, скорее, непонятному месту в этой книге едва ли можно придавать большое значение. Направление на Гумбинен и направление на Вилькомир чересчур различны, чтобы служить одной и той же цели. В окрестностях Вильно едва ли могло прийти в голову двинуть корпус в 25 000 человек на расстояние 30 миль в глубь Пруссии. Насколько автор припоминает происходившее в то время в главной квартире Витгенштейна, последнему приходилось просто с боя добиваться разрешения на последовательное продвижение к Кенигсбергу с целью захвата пути отступления Макдональда, а затем на преследование этого маршала до самой Вислы. Сам же Витгенштейн был постепенно, шаг за шагом, вовлечен в эту операцию сперва запоздалым отходом Макдональда, затем отделением Йорка и переговорами с ним и, наконец, заключенной с ним конвенцией и тем опасным положением, в каком оказался Макдональд; все сложилось бы совсем по-другому, если бы на том берегу Немана или даже за Прегелем русских ожидали 30 000 неприятельских солдат. По всем вероятиям, русский поход закончился бы тогда на границе Пруссии.

Хотя мы и не склонны рассматривать окружающие нас явления как следствие отдельных причин, а всегда видим в них совокупное действие многих сил, так что устранение одного из факторов не может вызвать полного изменения целого, все же мы должны признать, что часто великие события имели своим источником ничтожные на вид явления и что какая-нибудь отдельная, а потому более подверженная влиянию случая причина часто вызывает следствия чрезвычайно общего характера.

То же случилось и с конвенцией, заключенной Йорком. Конечно, неразумно было бы думать, что без решения, принятого Йорком 29-го вечером в Таурогене, Наполеон все еще сидел бы на французском престоле, а французы продолжали бы оставаться властителями Европы; исчезновение наполеоновского господства обусловливалось бесчисленным множеством причин, или, вернее сказать, сил, которые большей частью не утратили бы своей действенности и без генерала Йорка; однако нельзя отрицать, что решение, принятое этим генералом, повлекло за собою огромные последствия и, надо полагать, значительно ускорило достижение конечного результата.

Теперь да будет еще дозволено автору высказать свое мнение относительно оперативного плана Наполеона в этой кампании, неоднократно уже подвергавшейся критическому рассмотрению.

Наполеон хотел вести и закончить войну с Россией так, как он всюду вел и заканчивал свои войны: начать с решительных ударов и использовать полученные от них преимущества для нанесения новых решительных ударов, иначе говоря, все время ставить весь выигрыш на карту до тех пор, пока не будет сорван банк. Таков его обычный план действий; надо сознаться, что именно этому плану он обязан своим колоссальным мировым успехом и что при всяком другом способе действий такой успех едва ли был мыслим.

В Испании этот прием ему не удался. Австрийская кампания 1809 г. спасла Испанию, помешав Наполеону выгнать англичан из Португалии. С этого момента он увяз в Испании в оборонительной войне, требовавшей от него огромной затраты сил и до известной степени связывавшей одну из его рук.

Удивительная и, может быть, величайшая ошибка, допущенная Наполеоном, заключалась в том, что он сам не отправился в 1810 г. на Пиренейский полуостров, чтобы закончить войну в Португалии, после чего она мало-помалу сама бы угасла и в Испании, так как бесспорным является то, что действия испанских повстанцев и английской десантной армии в Португалии взаимно поддерживали друг друга. Продолжение этой борьбы вынуждало Наполеона все время содержать в Испании значительную армию.