140% - [83]

Вдруг ему в голову пришли мысли, что Рома сейчас одинок ровно так же, как и Тоня, и это может их сблизить. Раньше он девчонку считал неудачной партией для Матвея, сейчас, ближе узнав её, в который раз сделал вывод, что он не разбирается в людях — она была бы лучшей женой и лучшей матерью. Он очень удивлялся, но Тоня не нервничала и не психовала из-за того, что она сидит в восемнадцать лет дома, прикованная к детским кроваткам, а не ищет новых приключений молодости в весёлой компании себе подобных. Она была совсем не развязной и распущенной, какой представлялась раньше. Она была искренней и наивной, а вот Рома запросто может найти в ней утешение, и Матвею останется только жалеть о своём дурацком поведении.

Егор вздохнул. Если случится так, то он ничего поделать не сможет, это химия. Но попытаться обязан — а именно, рассказать сыну, где он не прав.

* * *

Если человек в чём-то сомневается, судьба готовит бедняге сюрпризы — это на себе ощутил Матвей, вернувшись в Москву и принявшись за учёбу. Он был пока даже не студент — обычная абитура, потому что ещё не сдал первую сессию, а его с силой придавило осознание всей серьёзности жизни. Не то чтобы он раньше беспечно прожигал свои дни, ни о чём не думая — всегда на первом месте была учёба и ещё раз учёба, так воспитал его отец, но.

Но ещё летом он и не подозревал, что его девушка беременна двумя детьми. Это опускает с небес на землю.

Москва показалась ему растревоженным ульем, и он сначала, не позволяя себе много думать, окунулся в учёбу. Отец ему дал деньги, чтобы снять хорошую квартиру, да и вообще спокойно жить и учиться, однако семья Ильиных бы этого не поняла. Пока он жил у них летом, они очень сдружились с Русланом, его родители — Сергей Сергеевич и Ольга отлично к нему относились — как к сыну, который вернулся из дальней и долгой поездки. В огромной квартире на Кутузовском проспекте места хватало всем, нужды в отдельном жилье не было.

Внешне всё шло своим чередом, но внутри Матвей не переставал мучиться от необъяснимого ступора — как будто его заклинило на одной и той же мысли, и её можно было уместить в одну фразу: «И что теперь делать?» Глупо, но думалось именно это. Он вроде бы как всё решил, а на самом деле внутри каждую минуту его бросало в крайности. Насколько, стало понятно, когда он увидел Моротскую Стефанию.

Она появилась в гостях у матери Руслана в качестве её подруги, и Матвей конечно узнал известную актрису, снимавшуюся в 75 % современных отечественных фильмах. Она была моложе Ольги на десять-двенадцать лет, то есть ей было около тридцати. Высокая брюнетка с синими глазами и смуглой кожей вела себя очень уверенно, много смеялась и шутила. Руслана она по-матерински щипала за щёку, а от Матвея не отводила взгляда, напоминая кошку.

В тот тёплый сентябрьский вечер Матвей с Русланом вернулись с занятий оба уставшие, и не имели никакого желания развлекать маминых подруг.

— Чёрт, тут Моротская, — вполголоса произнёс Руслан в прихожей. — Она тебе понравится.

Матвей удивился такому высказыванию и успел только поднять брови, как из гостиной выплыла мать Руслана. Ольга шутливо подбоченилась и с интересом их оглядела.

— Ну, мои доктора, что такие кислые? Учёба вас успела разочаровать?

Статная, золотоволосая, обаятельная, с искренними и тёплыми глазами каре-зелёного оттенка — дочь столичного профессора биологии Миронова, она никогда не унывала, не жаловалась и не плакала. Матвею всегда казалось, что мать Руслана — пучок нескончаемой энергии, света и позитива. Даже в самой патовой ситуации она видела положительные моменты. Такому не научишься, такой она была с рождения. За это, наверняка, её и полюбил Сергей Ильин — обычный студент медфака много лет назад.

Руслан искренне улыбнулся, поднял и опустил плечи и прошёл мимо матери, ничего не говоря.

Снимая кожаную куртку, Матвей увидел незнакомую молодую женщину, стоявшую в дверях гостиной. От удивления он даже остановился — никого красивее видеть ему в жизни не приходилось. Сразу пришло узнавание — актриса на экране всегда воспринимается, как существо из другой галактики. Здесь же она стояла в брючном шёлковом костюме, с растрепавшимися от ветра волосами и неестественно горящими глазами. И смотрела она на него.

— Стеф, это Матвей, я тебе о нём говорила — очень усердный мальчик. И очень серьёзный.

— Отлично, — чему-то рассмеялась Моротская и протянула ему свою длинную узкую ладонь. — Ты знаешь, кто — я.

Она произнесла это высокомерно, но он не обиделся, он продолжал молча разглядывать её лицо, не отводя взгляд.

— Будешь мой салат и стейк? Вижу, что ты голоден, — заявила она и пошла к кухне, потянув его за собой.

Она хлопотала вокруг него, как будто больше никого не было. Матвей опешил от такого обращения, и, постепенно расслабившись, списал всё на эксцентричность творческой личности. Ольга Ильина тоже была своеобразной, но к ней он уже успел привыкнуть.

Плотно поужинав, он давно должен был сбежать к себе в комнату, как это происходило в последнее время, но не в этот раз. Ему хотелось слушать весёлые рассказы Стэфании, смотреть на её совершенное лицо и дышать её запахом духов. Да, она была его старше, но ему это казалось ерундой. В её обаянии купались все — они с Ольгой очень походили этим друг на друга, но Моротская казалась фейерверком по сравнению с уравновешенной и спокойной Ильиной. Глядя на Стефанию никогда бы в жизни не поверил, что она переживает из-за каких-то трудностей и вообще грустит.