Если бы кто-нибудь год назад сказал мне, что в пятничный вечер я буду пытаться подцепить парня в аэропорту, я бы рассмеялась им в лицо.
Год назад я еще была с Итаном.
В то время я бы подумала, что в эти выходные именно я буду выходить замуж, а не отправлюсь через всю страну на свадьбу своей лучшей подруги Габби. Но у Итана были другие планы, а именно, трахнуть какую-то случайную цыпочку, с которой он удачно познакомился, на моих простынях из египетского хлопка. Он думал, что я задержусь на работе. Но я вернулась пораньше.
Сюрприз!
Итан — причина, по которой я больше не работаю допоздна. А также, причина, по которой я пообещала себе, что не влюблюсь вновь. Я была бы сумасшедшей, если опять открылась бы для такого жестокого разочарования, верно? Держаться подальше от свиданий было легко, но я бы солгала, если б сказала, что не скучаю по царапинам на лице от щетины Итана после поцелуев, или, что не тоскую по ощущению тяжести его тела над моим, когда мы были в постели. Полагаю, именно поэтому я нахожусь в баре посреди международного аэропорта Даллас/Форт-Уэрт, сидя рядом с самым великолепным мужчиной, которого когда-либо видела, и потягиваю коктейль.
Мы разговариваем уже в течение получаса, пережидая череду штормов, задерживающих каждый вылетающий самолет в округе. Я забронировала билет на рейс, выезжая с утра пораньше, поэтому теперь меня ожидает номер в гостинице рядом с терминалом. Я должна пойти туда и немного поспать, или закончить один из многих проектов, которые у меня сейчас есть. Но есть что-то в этом мужчине, что заставляет меня желать остаться. Это и не удивительно, когда он такой невероятный красавчик.
Я даже не знаю его имени, но мне нравится бархатный вид его коротко стриженных светло-каштановых волос и сексуальная двухдневная щетина. Мне нравятся прохладные глубины его ярко-голубых глаз и заразительность улыбки. Я хочу его, вне всяких сомнений. Хочу увидеть его голым в определенный момент этого вечера, но я совершенно неопытна в искусстве случайных связей. Я понятия не имею, как, хотя бы отдаленно, быть сексуальной, но бесстыдно флиртую с ним. А он — со мной.
— Что произошло? — спрашиваю я, проводя пальцами по длинному рваному шраму, протягивающемуся на несколько дюймов ниже большого пальца его руки. Его кожа под моими пальцами будто покалывает, и когда я прикасаюсь к нему, он смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я никогда не останавливалась. Либо просто мои разбушевавшиеся гормоны придумывают все это, что вполне возможно,
— Это? — спрашивает он, наклоняясь ближе и поворачивая запястье. — Спускался вниз по канату по склону отвесной скалы, и страховка соскользнула. Я потянулся к карабину и порезался.
— Спускался по канату?
Он усмехнулся.
— Да, это когда ты спускаешься по поверхности скалы с помощью каната, и...
— Я знаю, что такое спуск по канату, — говорю я, смеясь. — Просто подумала, что ты пытаешься произвести на меня впечатление. — Я хочу спускаться по нему. Начать с головы и спускаться все ниже, ниже и ниже.
— Я пытаюсь произвести на тебя впечатление, но это произошло на самом деле. — Он смотрит вниз на то, что осталось от пива в его стакане, а затем не спеша скользит рукой вправо, пока не касается моей руки.
— Что насчет тебя?
— А что я?
— Какие-нибудь впечатляющие шрамы? — Он снова улыбается, и его несовершенство очаровывает. Его нижняя губа немного полнее верхней, а один из передних зубов всего лишь самую малость выделяется из одного уровня с остальными. Я почти уверена, он знает, насколько очаровательна эта улыбка, и какой эффект она оказывает на женщин. И сегодня вечером он использует это свое преимущество.
— Ничего по-настоящему впечатляющего, но у меня есть это, — говорю я ему, указывая на свой подбородок. Он скользит пальцами по нижней части моей щеки и наклоняет голову, чтобы лучше рассмотреть. Подушечкой большого пальца касается моего шрама, и я дрожу. Надеюсь, он не замечает, как у меня перехватывает дыхание от его прикосновений. Не хочу казаться крайне нуждающейся в нем, учитывая, что так и есть.
— Что произошло?
— Это даже и отдаленно не так круто, как спуск по канату, — говорю я. Он выжидающе смотрит на меня. — Я была в лагере девочек-скаутов, когда мне было, не знаю... возможно, семь? Была очередь моего отряда наводить порядок в столовой, и мы гонялись туда-сюда и вели себя глупо. Одна из девочек погналась за мной, и я споткнулась, упала и ударилась о край скамейки.
Он втягивает воздух сквозь сжатые зубы, когда гримасничает:
