12'92 - [24]
Вновь выпили, и я занялся куриной ногой, а Олег вытер губы салфеткой и спросил:
— Борис, у вас с приватизацией какая-то ясность уже появилась?
Зинкин папенька кивнул.
— Директор у руля останется, — сообщил он. — По реестру ему семнадцать процентов акций отошло, и он ещё у коллектива их со страшной силой выкупать взялся.
— А сам ты?
— А что я? Я человек маленький, директору не конкурент. Мне бы работу не потерять.
— И никаких перспектив в собственники выйти? Ты ведь мог бы сам в приватизации поучаствовать!
— А смысл? — скривился Борис Ефимович. — Без государственного финансирования нашей шарашке не выжить, а её не будет. Разработки-то не конкурентоспособны. Никому они не нужны. Никому!
Для наглядности он даже указательным пальцем из стороны в сторону поводил. И Римма согласно покивала.
— Да уж какие там у вас разработки! У нас наука от западной на десятилетия отстала!
Но вот её супруг оказался куда более настойчив.
— А как же имущественный комплекс? Можно найти деньги и вложиться…
— Чтобы Юрий Тимурович с работы пинком под зад вышиб? Нет, Олег, мне такого счастья не надо.
В этот момент тётя Софья обратилась к дочерям.
— Что вы скучаете? Идите музыку лучше послушайте. И Максима с собой берите!
— А мы тоже музыку включим! — оживился Борис Ефимович, снял крышку с проигрывателя грампластинок, открыл дверцу серванта и принялся перебирать бумажные конверты. — Что же мы послушаем…
— Боря, хватит! — прикрикнула на него супруга. — Что ты опять придумал?
Но не тут-то было, Зинкин папенька уже водрузил на вертушку пластинку и опустил иглу. Послышалось шуршание, затем тихие завывания сирен, а когда заиграла мелодия, дядя Боря вдруг обратился к Олегу:
— А пойдём покурим!
— Ну всё, напился! — горестно вздохнула тётя Софья. — Просила же не увлекаться!
Отправляться на балкон Олег не пожелал, и за компанию Борис Ефимович прихватил с собой меня. Прибавил громкости и, покидая комнату, подпел исполнителю:
Вот! Новый поворот! [4]
Уже на балконе, Зинкин папенька протянул мне одну из двух сигарет, чиркнул спичкой и затянулся.
— Не курю, — отказался я, зябко ёжась.
— На полочку положи, — подсказал сосед. — Я тебя чего позвал: просто раздражающий фактор понадобился, а то гости дорогие засиделись. На одну «Машину времени» надежды не было.
— А что не так с «Машиной времени»?
Борис Ефимович пыхнул дымом и ухмыльнулся.
— Предполагается, что я от них без ума. Как подопью, так всегда ставлю.
— А на деле?
— На деле Олег у нас ценитель джаза, его от «Машины» натурально выворачивать начинает. Вот и пользуюсь время от времени. — Он вздохнул. — Ну да ладно, чего ещё позвал: по итогам рассмотрения заявок трудового коллектива мне семь процентов акций досталось. У директора, как ты слышал, семнадцать. У его зама — пять. Оставшиеся двадцать два у трудового коллектива.
— Скупать будете?
— Таков план, — подтвердил сосед. — Директор уже суетится, он цену пониже даёт, зато премии повышенные выписывает. Мне с ним сложно конкурировать. И ещё какой-то скупщик объявился. У проходной стоит с объявлением, к сотрудникам цепляется, людей с панталыку сбивает. Надо бы узнать, кто ещё на НИИ глаз положил.
— Так, может, он от директора?
— Точно нет, — мотнул головой Борис Ефимович. — Серёжа, сможешь с ним разобраться?
— В смысле?
— А чего непонятного? Шугануть скупщика надо, чтобы воду не мутил. Ну и выяснить, кто послал. Возьми приятеля покрепче и проведи разъяснительную беседу.
Я поморщился.
— Легко сказать — проведи. Он там точно один?
— Один.
— За акции на месте рассчитывается?
— Насколько слышал — да.
— Тогда он там не один. Кто-то прикрывает. — Я вздохнул. — Придётся минимум трёх-четырёх человек привлекать и что-то людям в обмен обещать. Может, ну его?
— Серёжа, в наших с тобой интересах о возможных конкурентах узнать заблаговременно. Сделай это, очень тебя прошу.
Я шумно выдохнул.
— Возьму четырёх человек, чтобы наверняка. С вас двадцать тысяч, по пятёрке на брата.
— И двух за глаза хватит!
— Не в ситуации, когда голову проломить могут!
Борис Ефимович наморщил лоб.
— Дам двенадцать тысяч, — решил он. — Понадобится больше — из своих добей. Ты лицо заинтересованное.
Я кивнул, и мы вернулись в зал. А там ещё только по рюмке и выпили, прежде чем гости домой засобирались. Тоже пошёл спать.
09|12|1992 день-вечер
Утром снова встал пораньше и вновь перехватил Зинку на выходе из квартиры.
— Ну и что это вчера было, Серёжа? — потребовала она объяснений, стоило только мне утопить кнопку вызова лифта.
— Борис Ефимович это был, — честно сознался я. — У твоего папеньки своеобразное чувство юмора, будто сама не знаешь.
Зинка фыркнула, помолчала немного, затем спросила:
— Долго ещё меня провожать будешь?
Я приоткрыл дверь подъезда, первым вышел на крыльцо и огляделся. Не заметил ничего подозрительного и сказал:
— Пару дней ещё похожу, наверное. Просто на всякий случай. Мы самые острые углы уже сгладили, но мало ли? — И усмехнулся. — А что — не нравится?
— Серёжа! — возмутилась девчонка. — Думаешь, приятно дома безвылазно сидеть?! В школу и обратно — это жизнь, по-твоему?
— Два дня. Хорошо?
— Только если два!
В институте крутился как белка в колесе, пытаясь закрыть все образовавшиеся за последнее время долги, дабы без проблем выйти на зачётную неделю и получить допуск к сессии, но задерживаться не стал, поехал встречать из школы Зинку. Пусть Йосику и объяснили вчера всё предельно доступно, как-то не совсем спокойно на душе. Лучше подстраховаться.
Тебе семнадцать. Позади гимназия, впереди жизнь от зарплаты до зарплаты и служба то ли счетоводом в бухгалтерской конторе, то ли телеграфистом на почте. А, быть может, ссылка или даже каторга — если решишь добиваться лучшей доли на митингах и в…
На днях тебе исполнится девятнадцать — уже перешёл на второй курс, завёл девушку, оперируешь сверхэнергией и чертовски близок к пику витка, но теперь всё это не имеет ровным счётом никакого значения. Теперь ты младший вахмистр республиканского пограничного корпуса, не более чем песчинка в жерновах войны. И пусть для подавляющего большинства сограждан эта война лишь локальный приграничный конфликт на задворках республики, когда где-то совсем рядом с неба падают авиабомбы, взрываются дома и горят боевые машины, очень сложно сохранить веру в то, что всё будет хорошо.
Приграничье – несколько городов, вырванных из нашего мира в царство вечной стужи, а Форт – самое сердце тех заснеженных земель. Случайно пересечь незримую грань и провалиться в эти не самые дружелюбные края может каждый, вот только далеко не каждому суждено добиться там успеха и даже просто остаться в живых. Вячеслав Хмелев и Николай Гордеев не пасуют перед сложностями, но они даже представить не могли, как далеко придется зайти, чтобы отвоевать себе место под солнцем.
Бесы из века в век рвутся в души людей из серой бездны, в которой никогда ничего не происходило и никогда ничего происходить не будет… Экзорцисты и экзекуторы молитвами и огнем спасают души бесноватых и изгоняют нечистых обратно в породившую их пустоту… Так было с самого сотворения мира и так должно было быть до конца его дней.Но появился человек, способный повелевать бесами, будто собственными вассалами. И разнеслась подобно чуме по городам новая ересь. И встали одержимые под знамена монарха-вероотступника.
Виртуальные миры — территория безграничной свободы. В игре любой может стать эльфийским магом и невидимкой-вором, вступить в клан и ходить в рейды, сражаться и развивать персонажа, а самое главное — отвлечься от забот и проблем повседневности. Но игра остается игрой, только пока из нее можно выйти. Я в полной мере прочувствовал это на собственной шкуре. Хотел лишь немного развеяться в виртуальной реальности, а вместо этого оказался убит и заточен в тело ходячего мертвеца — медлительного и неловкого, обреченного раз за разом погибать от рук других игроков.
В этом мире Средние века были не темными, а кровавыми. В этом мире люди всякий раз замирали от ужаса, когда небосвод затмевали крылья падших. В этом мире наука вернула человечеству свободу, и от океана до океана раскинулась Вторая Империя, империя людей. Воды морей бороздят боевые пароходы, на запасных путях ждут своего часа бронепоезда, а в небесах парят армейские дирижабли, но все же равновесие висит буквально на волоске. Эпоха пара уходит, эра всеблагого электричества только-только берет разбег, поэтому даже самая малость способна низвергнуть мир в пучину хаоса.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Год девяносто второй. Июль. На голове подживает свежий рубец, в карманах гуляет ветер. Есть друзья и работа, а ещё – проблемы. Да и как иначе, ведь пацан сказал – пацан сделал, а вход рубль, выход – два? Если уж хватило ума связаться не с теми людьми, придётся из кожи вон вылезти, лишь бы только не угодить за решётку или того хуже – в пластиковые пакеты. По частям. А ведь просто собирался немного подзаработать…
Осень девяносто второго. Гиперинфляция. Ваучеры. Приватизация. Кто-то сколачивает первоначальный капитал, кому-то сколачивают гробы. Перескочить из первой категорию во вторую ничего не стоит, ведь всегда найдётся тот, кому нужнее чужой кусок пирога. Твой кусок пирога. Вот и решай — сдать назад или зайти с козыря двенадцатого калибра, ввязаться в разборки или удовлетвориться синицей в руке. Только решай скорее, иначе выбор сделают за тебя. И хорошо, если просто подставят, могут ведь и в затылок пальнуть…
Дембель. Июнь. Год девяносто второй. Утро. Похмелье. Друзья. Плёвое дело, лёгкие деньги. Вишнёвая «шестёрка». Левый ствол. Труп на заднем сиденье, труп в багажнике. Лопата. А позади — проблесковые маячки. Что-то явно пошло не так…