12'92 - [23]
Ну а дальше мы погрузились в машину и покатили прочь, благо та не увязла в снегу, выехали с пустыря без проблем.
— Я там флян «Русской» прихватил, — сказал вдруг Воробей. — Гляньте под сиденьем.
Водку выпили прямо из горла, просто пустили бутылку по кругу. Дальше Дима взялся отогнать «буханку» в хозблок, а мы забурились в кафетерий, где накатили ещё. Лично у меня состояние было самое что ни на есть дурацкое: вроде радоваться надо, что всё так гладко прошло, а нервы почище гитарных струн звенят; даже выпивка не берёт. Остальные поначалу тоже не особо веселились, да ещё Андрей уточнил:
— Серый, ты его не слишком сильно уработал?
Я покачал головой.
— Даже в больничку не заедет. Недельку кровью разве что поссыт, скотина.
Рома взялся разливать по стаканам очередную порцию беленькой и между делом заметил:
— Слышал, у Немца с блатными всё схвачено. Как бы они за него не впряглись.
— Чего ради? — фыркнул Евген, встопорщив короткий ёжик бледно-рыжих волос. — Оно им надо?
Костя Чиж пожал плечами.
— За своего могут и впрячься. Я ж говорил — надо было сначала с ним поговорить.
— А толку от разговоров? — набычился Андрей. — Платить мы ему не собирались, так? Ну и какого хера? Предъяву кинул — огрёб. Пойдёт жаловаться, будем решать. Всё, хорош мозги канифолить! За нас!
Мы выпили, и понемногу-помаленьку все отошли, начали шуточками сыпать и рассказывать, на чём они Немцова с его блатными подвязками вертели.
— В рот их ногами! — подытожил Евген.
Я даже попросил парней громкость убавить. А то, не ровен час, Алёна наши разговоры услышит и Козлову передаст. Ни к чему это.
Домой вернулся не так уж и поздно, позвонил Зинке и попытался зазвать её в гости, но из этой затеи ничего не вышло.
— У нас гости, Серёжа, — пояснила девчонка. — Я сегодня не могу.
И точно — на заднем плане слышались голоса и смех.
Впрочем, если начистоту, я такому повороту особо и не расстроился даже. Во-первых, как ни крути, принял на грудь изрядно. А во-вторых, не хотел впутывать во всё это Зинку. Хотел вернуться в кафетерий и сбросить напряжение, нагнув там в подсобке Алёну, но нет, конечно же нет. Не сегодня. И никогда.
Пришёл дядя Петя, мы сели ужинать, и я спросил:
— Договор на охрану вагончика оформили уже?
— Филькину грамоты мы оформили, а не договор, — пробурчал в ответ дядька. — Воробей ваш закорючку поставил, а толку с неё? Он же в чёрную работает!
— Ну хоть не на птичьих правах там теперь, — пошутил я.
Дядя Петя досадливо поморщился.
— Я ему мозги вправил, вроде. Будет думать о постановке на учёт. Ты этот момент не прощёлкай — а то запишет всё на себя, и уже вы на птичьих правах будете. Вагончик, к слову, мы себе на баланс поставим. Надо будет ещё и договор аренды сделать.
— Сделай, лишним не будет.
В этот момент неожиданно ожил телефонный аппарат; я невольно вздрогнул даже, быстро вышел в коридор и поднял трубку:
— Слушаю?
— Серёжа! — послышался в динамике пьяный голос Бориса Ефимовича. — Серёжа, ну ты где пропал?!
— В смысле?
— Что значит — в смысле? Зина же звала тебя зайти!
— Да нет, просто сказала, что у вас гости.
— Звала-звала, — жёстко и уже не очень-то и пьяно заявил сосед. — Спускайся!
На заднем фоне послышались женские голоса, но тут Зинкин папенька опустил трубку на рычажки, зазвучали короткие гудки.
Сказать начистоту — идти в гости не хотелось. Ясно и понятно, что там мне сейчас никто рад не будет, но и не отказаться никак, тут всё по классике: «против кого дружить будем?». А дружить мы с Борисом Ефимовичем, чует сердце, будем против гостей тёти Софи. Не прийти в такой ситуации нельзя.
Я натянул джинсы и фланелевую рубаху, спустился прямо в тапочках и позвонил в дверь. Открыл Борис Ефимович, который едва-едва успел опередить поспешившую на звонок Зинку.
— Серёжа, проходи! Мы тебя уже заждались! — радушно поприветствовал он меня.
В глазах Зинки мелькнуло недоумение, и я взглядом показал ей на папеньку. Девчонка поджала губы, а тётя Софья и вовсе упёрла руки в бока. Точно выставила бы меня за дверь, просто не решилась перечить подвыпившему супругу.
Гости оказались уже знакомы: яркая и грудастая Римма, её невзрачный супруг Олег и худосочный отпрыск Максим.
— Проходи-проходи! — хлопнул меня по спине Борис Ефимович, когда я выдавил из себя нечто отдалённо схожее с приветствием. — Мы тут внезапный сабантуй решили устроить, а о тебе совсем позабыли. Непорядок! Ты ведь уже почти член семьи!
При этих словах тётенек откровенно передёрнуло, Нина захихикала, а Зинка немного даже покраснела. Никак не отреагировали на это замечание лишь Олег, который не спускал с меня внимательного взгляда умных глаз, да уткнувшийся в тарелку Максим.
Борис Ефимович тут же вынул из серванта хрустальную стопку и потянулся за бутылкой водки, и я попросил:
— Только чуть-чуть. Мне в институт с утра.
— До сих пор учишься? — поинтересовалась Римма, подпустив в голос удивления.
— Дорогая, — мягко улыбнулся Олег. — Сессии же ещё не было.
— И что с того? Далеко не все до неё дотягивают!
Тут тётя Софья принесла с кухни тарелку и столовые приборы, я положил себе запечённую куриную голень, а на вилку нацепил шпротину.
— Штрафную! — объявил Борис Ефимович, выпил со мной за компанию, тут же налил снова, на этот раз не обделив вниманием и остальных. Дамам коньячную настойку, мужчинам водку, детям газировку. Максим попал в разряд детей.
Тебе семнадцать. Позади гимназия, впереди жизнь от зарплаты до зарплаты и служба то ли счетоводом в бухгалтерской конторе, то ли телеграфистом на почте. А, быть может, ссылка или даже каторга — если решишь добиваться лучшей доли на митингах и в…
На днях тебе исполнится девятнадцать — уже перешёл на второй курс, завёл девушку, оперируешь сверхэнергией и чертовски близок к пику витка, но теперь всё это не имеет ровным счётом никакого значения. Теперь ты младший вахмистр республиканского пограничного корпуса, не более чем песчинка в жерновах войны. И пусть для подавляющего большинства сограждан эта война лишь локальный приграничный конфликт на задворках республики, когда где-то совсем рядом с неба падают авиабомбы, взрываются дома и горят боевые машины, очень сложно сохранить веру в то, что всё будет хорошо.
Приграничье – несколько городов, вырванных из нашего мира в царство вечной стужи, а Форт – самое сердце тех заснеженных земель. Случайно пересечь незримую грань и провалиться в эти не самые дружелюбные края может каждый, вот только далеко не каждому суждено добиться там успеха и даже просто остаться в живых. Вячеслав Хмелев и Николай Гордеев не пасуют перед сложностями, но они даже представить не могли, как далеко придется зайти, чтобы отвоевать себе место под солнцем.
Бесы из века в век рвутся в души людей из серой бездны, в которой никогда ничего не происходило и никогда ничего происходить не будет… Экзорцисты и экзекуторы молитвами и огнем спасают души бесноватых и изгоняют нечистых обратно в породившую их пустоту… Так было с самого сотворения мира и так должно было быть до конца его дней.Но появился человек, способный повелевать бесами, будто собственными вассалами. И разнеслась подобно чуме по городам новая ересь. И встали одержимые под знамена монарха-вероотступника.
Виртуальные миры — территория безграничной свободы. В игре любой может стать эльфийским магом и невидимкой-вором, вступить в клан и ходить в рейды, сражаться и развивать персонажа, а самое главное — отвлечься от забот и проблем повседневности. Но игра остается игрой, только пока из нее можно выйти. Я в полной мере прочувствовал это на собственной шкуре. Хотел лишь немного развеяться в виртуальной реальности, а вместо этого оказался убит и заточен в тело ходячего мертвеца — медлительного и неловкого, обреченного раз за разом погибать от рук других игроков.
В этом мире Средние века были не темными, а кровавыми. В этом мире люди всякий раз замирали от ужаса, когда небосвод затмевали крылья падших. В этом мире наука вернула человечеству свободу, и от океана до океана раскинулась Вторая Империя, империя людей. Воды морей бороздят боевые пароходы, на запасных путях ждут своего часа бронепоезда, а в небесах парят армейские дирижабли, но все же равновесие висит буквально на волоске. Эпоха пара уходит, эра всеблагого электричества только-только берет разбег, поэтому даже самая малость способна низвергнуть мир в пучину хаоса.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Год девяносто второй. Июль. На голове подживает свежий рубец, в карманах гуляет ветер. Есть друзья и работа, а ещё – проблемы. Да и как иначе, ведь пацан сказал – пацан сделал, а вход рубль, выход – два? Если уж хватило ума связаться не с теми людьми, придётся из кожи вон вылезти, лишь бы только не угодить за решётку или того хуже – в пластиковые пакеты. По частям. А ведь просто собирался немного подзаработать…
Осень девяносто второго. Гиперинфляция. Ваучеры. Приватизация. Кто-то сколачивает первоначальный капитал, кому-то сколачивают гробы. Перескочить из первой категорию во вторую ничего не стоит, ведь всегда найдётся тот, кому нужнее чужой кусок пирога. Твой кусок пирога. Вот и решай — сдать назад или зайти с козыря двенадцатого калибра, ввязаться в разборки или удовлетвориться синицей в руке. Только решай скорее, иначе выбор сделают за тебя. И хорошо, если просто подставят, могут ведь и в затылок пальнуть…
Дембель. Июнь. Год девяносто второй. Утро. Похмелье. Друзья. Плёвое дело, лёгкие деньги. Вишнёвая «шестёрка». Левый ствол. Труп на заднем сиденье, труп в багажнике. Лопата. А позади — проблесковые маячки. Что-то явно пошло не так…