12'92 - [19]
— Мише видней. Но вообще, Енот, ты не прав. У Йосика в бригаде пацанам по восемнадцать лет, скоро все в армию уйдут. Не успеет он подняться.
— Служить — не по понятиям.
— Да кто их спрашивать станет? Забреют и все дела.
— Ну хорошо, если так.
Мы попрощались, и я поехал в хозблок. Киоск к этому времени уже работал, и за решёткой на собранных из стальных уголков и досок полках стояли бутылки с написанными от руки ценниками, лежали пачки сигарет, шоколадные батончики и всякая мелочёвка.
Ставни основного помещения тоже были открыты, на одной из них трепетал под порывами ветра листок с объявлением о покупке ваучеров. Внутри вдоль одной из стен Воробей разложил и развесил пуховики, джинсы, шапки и прочие товары народного потребления, но, судя по отсутствию записей в тетради учёта продаж, покупатели к нам тропинку ещё не протоптали.
Немудрено, что Дима попытался вытолкать на улицу Саню-Татарина и его приятеля Колю.
— Да не нужны нам продавцы! — горячился он. — Не знаю, кто вам что сказал!
— Дима, погодь! — остановил я его. — Мы тут ещё аудиокассетами и книгами торговать будем, компьютер поставим. Кто-то нужен будет на подхвате.
— О как! — удивился Воробей. — Ты никак с Лёней скооперировался?
— С ним, ага, — подтвердил я. — Выдай пока пацанам картонки о скупке ваучеров, пусть людей зазывают.
Дальше я в вагончике задерживаться не стал, двинулся в хозблок. Отпер калитку собственным ключом и обнаружил, что иномарок во дворе осталось только четыре, да ещё одна обнаружилась в гаражном боксе. Вокруг неё с важным видом вышагивал Лемешев, ему внимал Романов-старший. Тут же курил Федя Ляхов с резиновой дубинкой на боку.
В мастерской Андрей на пару с Костей собирал диван.
— О, Серый! — обрадовался он. — Наконец-то! Мы тут зашиваемся уже!
— А что такое?
— Евген забухал, — с недовольным видом выдал Чиж и тыльной стороной ладони вытер со лба пот. — Рома в одного ваучеры у «Ручейка», скупает. Его подстраховать надо.
— Ну так давай. Я тебя часов до шести подменю.
— До шести? — расстроился Андрей. — Блин, у нас фасовка сахара вообще встала!
— Так, может, новых людей привлечь?
— Кого, например?
Запускать внутрь Санька с Колей не хотелось, и я уточнил:
— Но ты не против? — имея в виду отнюдь не эту парочку оболтусов.
— А какие варианты?
— Щасвернус.
Я отправился в дежурку и застал там дядю Петю за просмотром очередной трансляции съезда Верховного совета.
— Премьера утверждают, — сообщил он мне, наливая в чайную кружку воду из трёхлитровой банки. — И конституцию менять хотят. Наверное, референдум по весне организуют.
Меня новости политической жизни интересовали мало, сразу перешёл к делу:
— Есть у нас стол какой-нибудь и стул или табурет? Для дела надо.
— Найдём.
— Второй вопрос: ты вчера кабинет обещал выделить. Возьму ключи?
Дядька с кряхтением поднялся с дивана, отпер сейф и порылся в коробке, протянул мне связку.
— Занимай одиннадцатый. Он к переходу ближний.
— И вот ещё что: нам люди на фасовку сахара нужны. Может, у кого жёны без работы сидят или матери-тёщи на пенсии за подработку возьмутся? Пару человек на полную занятость устроили бы, оплата сдельная.
Дядя Петя пригладил усы, задумчиво хмыкнул.
— Найдём, — пообещал он. — Федя свою в продавщицы предлагал, так смысл ей в киоске куковать?
— Нам бы двух человек.
— Вот ты пристал как банный лист! Сказано же: найду! Если надо, прямо завтра выйдут.
— С этим к Фролову. — Я выглянул в окно и увидел, что во двор заехали «жигули» Гуревича. Сам коммерсант выходить из-за руля не стал, из салона выбрался Лёня, немного повозился и вытянул с заднего сиденья компьютерный монитор.
— Дядь! Нам бы стол! — напомнил я о своей просьбе.
— Вот прямо сейчас?
— Типа деньги надо зарабатывать.
Дядя Петя с обречённым вздохом выключил телевизор и пообещал:
— Сейчас пошукаю в подсобке.
Я вышел из дежурки и перехватил Лёню, принял у него монитор, отнёс в мастерскую.
— Серый, ну ты где пропал? — окликнул меня Фролов. — Помогай!
Но вот так сразу я подменять Костю не стал и попросил:
— Андрей, сделай перекур. Разговор есть.
— Да какой, блин, перекур? Работы непочатый край!
— Завтра два человека на фасовку сахара выйдут. По деньгам сам договаривайся.
— О! — обрадованно протянул Фролов. — Это дело!
Чиж воспользовался моментом и быстро с нами попрощался, а я повёл бывших одноклассников по переходу в основной корпус. Отпер дверь одиннадцатого кабинета и обвёл его рукой.
— Ну как, Лёнь, покатит?
Тот прошёл внутрь, встал в центре пустого помещения и кивнул.
— Нормально! Только надо под технику какие-нибудь стеллажи организовать.
— Дюша, сделаешь? — попросил я Фролова. — В киоске отлично получилось.
— А на фига вам? — заинтересовался Андрей.
— Студию звукозаписи организуем, — пояснил Гуревич. —
Серый, я договорился завтра в три деки забрать. Поедешь?
— Само собой, — подтвердил я.
Фролов фыркнул.
— Везти вас тоже мне?
— Угадал, — подтвердил я. — Не думай, это всё не на общественных началах — зачтём в арендную плату.
Андрей только рукой махнул.
— Да ладно! Сделаю.
Дальше мы отнесли в вагончик монитор и выделенные дядей Петей стол и табурет. Лёня остался подключать «Спектрум», а я приклеил к ставням новое объявление «Компьютерные игры!» и на пару с Фроловым вернулся в мастерскую. Начали возиться с мебелью.
Тебе семнадцать. Позади гимназия, впереди жизнь от зарплаты до зарплаты и служба то ли счетоводом в бухгалтерской конторе, то ли телеграфистом на почте. А, быть может, ссылка или даже каторга — если решишь добиваться лучшей доли на митингах и в…
На днях тебе исполнится девятнадцать — уже перешёл на второй курс, завёл девушку, оперируешь сверхэнергией и чертовски близок к пику витка, но теперь всё это не имеет ровным счётом никакого значения. Теперь ты младший вахмистр республиканского пограничного корпуса, не более чем песчинка в жерновах войны. И пусть для подавляющего большинства сограждан эта война лишь локальный приграничный конфликт на задворках республики, когда где-то совсем рядом с неба падают авиабомбы, взрываются дома и горят боевые машины, очень сложно сохранить веру в то, что всё будет хорошо.
Приграничье – несколько городов, вырванных из нашего мира в царство вечной стужи, а Форт – самое сердце тех заснеженных земель. Случайно пересечь незримую грань и провалиться в эти не самые дружелюбные края может каждый, вот только далеко не каждому суждено добиться там успеха и даже просто остаться в живых. Вячеслав Хмелев и Николай Гордеев не пасуют перед сложностями, но они даже представить не могли, как далеко придется зайти, чтобы отвоевать себе место под солнцем.
Бесы из века в век рвутся в души людей из серой бездны, в которой никогда ничего не происходило и никогда ничего происходить не будет… Экзорцисты и экзекуторы молитвами и огнем спасают души бесноватых и изгоняют нечистых обратно в породившую их пустоту… Так было с самого сотворения мира и так должно было быть до конца его дней.Но появился человек, способный повелевать бесами, будто собственными вассалами. И разнеслась подобно чуме по городам новая ересь. И встали одержимые под знамена монарха-вероотступника.
Виртуальные миры — территория безграничной свободы. В игре любой может стать эльфийским магом и невидимкой-вором, вступить в клан и ходить в рейды, сражаться и развивать персонажа, а самое главное — отвлечься от забот и проблем повседневности. Но игра остается игрой, только пока из нее можно выйти. Я в полной мере прочувствовал это на собственной шкуре. Хотел лишь немного развеяться в виртуальной реальности, а вместо этого оказался убит и заточен в тело ходячего мертвеца — медлительного и неловкого, обреченного раз за разом погибать от рук других игроков.
В этом мире Средние века были не темными, а кровавыми. В этом мире люди всякий раз замирали от ужаса, когда небосвод затмевали крылья падших. В этом мире наука вернула человечеству свободу, и от океана до океана раскинулась Вторая Империя, империя людей. Воды морей бороздят боевые пароходы, на запасных путях ждут своего часа бронепоезда, а в небесах парят армейские дирижабли, но все же равновесие висит буквально на волоске. Эпоха пара уходит, эра всеблагого электричества только-только берет разбег, поэтому даже самая малость способна низвергнуть мир в пучину хаоса.
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Год девяносто второй. Июль. На голове подживает свежий рубец, в карманах гуляет ветер. Есть друзья и работа, а ещё – проблемы. Да и как иначе, ведь пацан сказал – пацан сделал, а вход рубль, выход – два? Если уж хватило ума связаться не с теми людьми, придётся из кожи вон вылезти, лишь бы только не угодить за решётку или того хуже – в пластиковые пакеты. По частям. А ведь просто собирался немного подзаработать…
Осень девяносто второго. Гиперинфляция. Ваучеры. Приватизация. Кто-то сколачивает первоначальный капитал, кому-то сколачивают гробы. Перескочить из первой категорию во вторую ничего не стоит, ведь всегда найдётся тот, кому нужнее чужой кусок пирога. Твой кусок пирога. Вот и решай — сдать назад или зайти с козыря двенадцатого калибра, ввязаться в разборки или удовлетвориться синицей в руке. Только решай скорее, иначе выбор сделают за тебя. И хорошо, если просто подставят, могут ведь и в затылок пальнуть…
Дембель. Июнь. Год девяносто второй. Утро. Похмелье. Друзья. Плёвое дело, лёгкие деньги. Вишнёвая «шестёрка». Левый ствол. Труп на заднем сиденье, труп в багажнике. Лопата. А позади — проблесковые маячки. Что-то явно пошло не так…